Андрей Давыдов

Верховный Суд РФ 30.07.2025 г. изложил обобщенные правовые позиции по применению статьи 53.1 ГК РФ при рассмотрении арбитражными судами дел по корпоративным спорам об ответственности директоров за убытки.

Актуальность представленных позиций при рассмотрении судами корпоративных споров о взыскании убытков с директоров обусловлена двумя тенденциями последних лет:

• во-первых, заметным распространением фактов коррупции в деятельности директоров корпораций среднего и крупного бизнеса
• во-вторых, признанием значимости гражданского-правового института статьи 53.1 ГК РФ о взыскании убытков с уличенного в коррупции директора по сравнению  с  альтернативами в виде уголовного преследования директора по ст.204 УК РФ за коммерческий подкуп или совсем не подходящем для работающей корпорации варианте субсидиарной ответственности директора по ст.61.11 федерального закона о банкротстве.

Приведенные в обзоре Верховного Суда РФ случаи возможности и невозможности привлечения директора к имущественной ответственности за причиненный корпорации ущерб не следует рассматривать исключительно с позиции «это можно – то нельзя».

Представленные Верховным Судом РФ правовые позиции имеют куда более весомое значение – это посильный текущий вклад отечественной судебной системы в развитие корпоративной бизнес-культуры, а именно: институтов комплаенса (должной осмотрительности) и страхования ответственности директоров (D&O-страхование).

Особую ценность такому вкладу Верховного Суда РФ придает недавно заявленный Правительством РФ отказ развивать указанные институты по соображениям экономии бюджетных средств – в мае 2024 года Правительство РФ отозвало из Госдумы законопроект № 969592-7, обеспечивавший налоговое стимулирование D&O-страхования в России.

Такая несогласованность действий органов государственной власти очевидно не способствует скорейшему наведению порядка в отечественной корпоративной бизнес-культуре мерами гражданско-правовых институтов.

А потому бенефициарам корпораций в борьбе с коррумпированными директорами придется по-прежнему рассчитывать на помощь силовиков, успешно освоивших практику возбуждения против бизнесменов уголовных дел о мошенничестве, присвоении или растрате.

Ниже проводятся ключевые правовые позиции Верховного Суда РФ из Обзора практики рассмотрения арбитражными судами дел по корпоративным спорам, связанным с применением статьи 53.1 Гражданского Кодекса Российской Федерации от 30.07.2025 г.

Утвержден

Президиумом Верховного Суда

Российской Федерации

«30» июля 2025 года

ОБЗОР

 ПРАКТИКИ РАССМОТРЕНИЯ АРБИТРАЖНЫМИ СУДАМИ

ДЕЛ ПО КОРПОРАТИВНЫМ СПОРАМ, СВЯЗАННЫМ С ПРИМЕНЕНИЕМ

СТАТЬИ 53.1 ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

1. Если сделка совершена руководителем хозяйственного общества в условиях конфликта интересов, который не был им раскрыт перед участниками общества (акционерами) или членами совета директоров (наблюдательного совета), презюмируется, что причиненные обществу убытки возникли в связи с указанными действиями руководителя.
2. Руководитель хозяйственного общества, раскрывший заинтересованность в совершении сделки, считается действовавшим в интересах юридического лица при ее заключении, пока иное не будет доказано истцом.
3. О нахождении руководителя хозяйственного общества в условиях конфликта интересов при совершении сделки может свидетельствовать не только подконтрольность стороны сделки руководителю по формальным признакам, но и фактическая аффилированность руководителя и иных участников сделки.
4. Руководитель хозяйственного общества не вправе самостоятельно устанавливать (изменять) размер выплачиваемого ему вознаграждения без получения согласия участников (акционеров) общества или совета директоров (наблюдательного совета). Произведенные при отсутствии такого согласия выплаты могут быть взысканы с руководителя общества в качестве убытков, причиненных юридическому лицу.
5. Использование руководителем активов хозяйственного общества (имущество, объекты интеллектуальной собственности и т. п.) в собственных интересах и (или) в интересах иных лиц может являться основанием для возложения на таких лиц обязанности по возмещению убытков, в том числе упущенной выгоды.
6. Руководитель хозяйственного общества и его участники обязаны возместить убытки, возникшие у юридического лица вследствие неправомерного использования ими активов общества, в размере не менее величины выгоды (прибыли), извлеченной этими лицами.
7. На руководителя хозяйственного общества не может быть возложена ответственность за расходование средств общества на себя и (или) на иных лиц, если осуществление таких расходов связано с экономическими интересами общества и их защитой.
8. Руководитель хозяйственного общества отвечает за убытки, причиненные обществу при выводе денежных средств под видом осуществления выплат лицам, находившимся от него в служебной зависимости, если произведенные выплаты не отвечали интересам этого юридического лица.
9. Руководитель хозяйственного общества не отвечает за негативные последствия, наступившие для юридического лица в связи с принятыми им решениями и совершенными сделками, если поведение руководителя не выходило за пределы обычного делового (нормального хозяйственного) риска.
10. Руководитель хозяйственного общества может быть освобожден от ответственности за причиненные обществу убытки, если установлено, что совершенные им действия были направлены на предотвращение большего ущерба интересам данного юридического лица.
11. При определении наличия и размера убытков должны учитываться не только имущественные потери хозяйственного общества, но и выгода, которая была получена им благодаря действиям его руководителя.
12. Руководитель хозяйственного общества может быть привлечен к ответственности за убытки, возникшие у юридического лица в связи с неисполнением обязательств его контрагентами, если руководителем не была выстроена система управления обществом, обеспечивающая должную осмотрительность при выборе и проверке контрагентов.
13. Ответственность руководителя хозяйственного общества в виде возмещения убытков исключается, если руководитель, действуя разумно, не мог предотвратить их возникновение вследствие недостаточности (ограниченности) у юридического лица имущества и невозможности привлечь дополнительное финансирование.
14. Привлечение хозяйственного общества к публично-правовой ответственности не является достаточным основанием для возложения на руководителя общества обязанности по возмещению убытков.
15. Руководитель хозяйственного общества может быть привлечен к ответственности за убытки, причиненные обществу в связи с нарушением требований законодательства, если руководитель имел возможность не допустить (предотвратить) совершение обществом такого нарушения или уменьшить размер ответственности и должен был это реализовать в процессе управления.
16. В случае предъявления требования о взыскании убытков новым участником хозяйственного общества (акционером) руководитель общества вправе ссылаться на одобрение его действий участниками (акционерами) общества, включая фактическое одобрение совершенных им сделок.
17. Руководитель хозяйственного общества в случае совершения им сделки, причинившей убытки юридическому лицу, не вправе ссылаться на одобрение его действий решением общего собрания участников (акционеров) или совета директоров (наблюдательного совета), если руководитель знал или должен был знать о нарушениях, повлекших недействительность (ничтожность) этого решения.
18. Одобрение действий руководителя хозяйственного общества не освобождает его от ответственности за причиненные юридическому лицу убытки, если руководитель скрыл информацию, имеющую значение для принятия решения; не раскрыл необходимую информацию о содержании сделки и рисках ее совершения или представил сведения, которые являлись недостоверными.
19. Руководитель хозяйственного общества, совершивший сделку в интересах отдельных участников общества, не вправе ссылаться на решение об одобрении сделки, принятое заинтересованными участниками, как на основание освобождения от возмещения убытков.
20. Совершение руководителем хозяйственного общества крупной сделки без получения необходимого корпоративного одобрения не является основанием для взыскания убытков, если действия руководителя не были направлены на причинение вреда интересам юридического лица.
21. Участник хозяйственного общества, имевший фактическую возможность определять действия юридического лица, отвечает за убытки, причиненные обществу в результате совершения сделок в собственных интересах.
22. Лицо, получившее фактическую возможность управлять текущей деятельностью хозяйственного общества, отвечает за убытки, причиненные юридическому лицу, по правилам, определяющим ответственность руководителя юридического лица.
23. Соглашение об устранении или ограничении ответственности руководителя хозяйственного общества в виде возмещения убытков, причиненных обществу совершением недобросовестных действий, является ничтожным (пункт 5 статьи 53.1 ГК РФ) вне зависимости от формы его составления, в том числе в случаях принятия решения собранием акционеров и изменения устава общества.
24. При сокрытии руководителем хозяйственного общества информации о сделке, совершенной в условиях конфликта интересов, срок исковой давности по требованию о возмещении руководителем общества убытков исчисляется со дня, когда хозяйственное общество (его участники) получило возможность узнать о совершении сделки и несоответствии условий сделки интересам юридического лица.
25. Утверждение участником (акционером) хозяйственного общества ежегодной финансовой отчетности для целей исчисления исковой давности, по общему правилу, не свидетельствует об осведомленности такого участника (акционера) о совершении руководителем общества недобросовестных и (или) неразумных действий, которые привели к возникновению убытков в отчетном периоде.
26. Изменение состава участников (акционеров) хозяйственного общества, в том числе приобретение новым участником (акционером) доли в уставном капитале (акций), не изменяет течения срока исковой давности по требованию о возмещении руководителем хозяйственного общества убытков, причиненных юридическому лицу.

Андрей Давыдов

29.05.2025 года Конституционный Суд РФ опубликовал очередную порцию отказных определений о принятии к рассмотрению жалоб граждан и организаций, в том числе по актуальным вопросам судебной практики о применении компенсации морального вреда и некачественного оказания медицинской помощи (см. определения по жалобам Назаровой, М.М. и П.А., Сапий, Галицкой, Кругловой и др.).

Поток жалоб граждан в Конституционный Суд РФ на нарушение их конституционных прав при рассмотрении судами "медицинских" дел сам по себе свидетельствует о несовершенстве не только действующего нормативно-правового регулирования охраны здоровья, но и определяемой Верховным Судом РФ правоприменительной судебной практики в сфере здравоохранения.

Так, например, обращаясь в Конституционный Суд  РФ, один из заявителей указал в своей жалобе на выявленные при рассмотрении судами дела аспекты правовой неопределенности в содержании действующих норм материального и процессуального права:

1. Правовая неопределенность пункта 2 статьи 1101 Гражданского кодекса РФ

Применительно к определению судом согласно пункта 2 статьи 1101 Гражданского кодекса РФ размера компенсации морального вреда ввиду причинения работниками медицинских учреждений вреда здоровью граждан, повлекшего наступление инвалидности, Верховным Судом РФ в пункте 30 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2022 № 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" сформирован следующий общий подход (разъяснение):

"вопрос о разумности присуждаемой суммы должен решаться с учетом всех обстоятельств дела, в том числе значимости компенсации относительно обычного уровня жизни и общего уровня доходов граждан, в связи с чем исключается присуждение потерпевшему чрезвычайно малой, незначительной денежной суммы, если только такая сумма не была указана им в исковом заявлении".

Такой общий подход (разъяснение) Верховного Суда РФ как правоприменителя прямо не предусматривает, хотя и не исключает, использование судом каких-либо научных и статистических данных, а также не определяет понятия "обычный уровень жизни" и "общий доход граждан", что влечет для сторон дела и самого суда правовую неопределенность, которая не способствует суду в определении разумного размера компенсации морального вреда за причинение медицинскими работниками вреда здоровью граждан, повлекшего инвалидность.

Для исключения правовой неопределенности при применении судами пункта 2 статьи 1101 Гражданского кодекса РФ представляется возможным и необходимым руководствоваться методикой, принятой (утвержденной) законодателем или уполномоченным им государственным органом или Верховным Судом РФ как правоприменителем - этот вопрос мог бы быть разрешен Конституционным Судом РФ.

До принятия (утверждения) такой методики было бы целесообразно судам руководствоваться Методическими рекомендациями по определению размера компенсации морального вреда при посягательствах на жизнь, здоровье и физическую неприкосновенность человека, принятыми Комиссией по вопросам определения размеров компенсаций морального вреда при Ассоциации юристов России 03 марта 2020 года и опубликованными в журнале «Закон» (электронная версия журнала от 24 марта 2020 года).

2. Правовая неопределенность статей 60 и 67 Гражданско-процессуального кодекса РФ

Статьи 60 и 67 Гражданско-процессуального кодекса РФ в действующей редакции не исключают признание судом допустимым доказательством по делу экспертное заключение:

• составленное экспертами, находящимися либо находившимися в служебной или иной зависимости от кого-либо из лиц, участвующих в деле, их представителей
• добытое апелляционным судом по собственной инициативе в отсутствие  ходатайств сторон и за счет средств федерального бюджета.

Этот вывод прямо следует из того факта, что несмотря на аналогичность установленных законодателем в гражданском (абзац 2 пункт 1 статьи 18 Гражданско-процессуального кодекса РФ) и уголовном (пункт 2 часть 2 статьи 70 Уголовно-процессуального кодекса РФ) процессах запретов на выполнение судебной экспертизы заинтересованным государственным экспертом, судами по гражданским делам практикуется пониженный, по сравнению с действующим в уголовном процессе, "стандарт" процессуальной оценки допустимости экспертного заключения как доказательства.

Так, в отличие от гражданского, для уголовного процесса действует специальное разъяснение Верховного Суда РФ в пункте 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2010 № 28 "О судебной экспертизе по уголовным делам", направленное на исключение заинтересованности судебного эксперта:

"5. В тех случаях, когда в государственном судебно-экспертном учреждении, обслуживающем определенную территорию, невозможно производство судебной экспертизы в связи с отсутствием эксперта конкретной специальности или надлежащей материально-технической базы либо специальных условий для выполнения исследований, а также при наличии обстоятельств, указанных в статье 70 УПК РФ, т.е. когда все компетентные государственные судебно-экспертные учреждения на данной территории не могут выступить в этом качестве, ее производство может быть поручено государственным судебно-экспертным учреждениям, обслуживающим другие территории, негосударственному судебно-экспертному учреждению или лицу, не работающему в судебно-экспертном учреждении, в том числе сотруднику научно-исследовательского учреждения, образовательной или иной организации, обладающему специальными знаниями и имеющему в распоряжении необходимое экспертное оборудование.В определении (постановлении) о назначении экспертизы суду следует мотивировать поручение исследований судебно-экспертным учреждениям либо конкретному лицу."

Такой правоприменительный дуализм к "стандартам" обеспечения судами незаинтересованности эксперта в гражданском и уголовном процессах очевидно противоречит позиции Конституционного Суда РФ, который последовательно на протяжении более 10 лет обращает внимание правоприменителя на необходимость:

• учитывать в гражданском процессе принцип ограничения дискреционных полномочий суда общей юрисдикции процессуальным законом, в том числе при оценке доказательств по делу (см., например, определения Конституционного Суда РФ от 28 мая 2013 года № 752-О/2013 и 28 июня 2018 года № 1587-О/2018)
• обеспечивать конституционное равноправие, поскольку неоднозначная правоприменительная практика противоречит конституционному принципу равенства, предполагающему одинаковый подход к лицам, находящимся в равных или сходных условиях, и ослабляет гарантии государственной защиты прав, свобод и законных интересов граждан.

Следовательно, фактически неограниченные процессуальные возможности суда по назначению экспертизы и оценке допустимости экспертного заключения в гражданском производстве противоречат принципам ограничения дискреционных полномочий суда общей юрисдикции процессуальным законом, самостоятельности суда и независимости судей, конституционного равенства в гражданском и уголовном судопроизводствах применительно к вопросу одинаковых процессуальных гарантий оценки судом объективности (непредвзятости) выводов экспертного заключения, что создает правовую неопределенность, которая может быть использована стороной дела для вмешательства в правосудие.

Несмотря на очевидную обоснованность поставленных заявителем вопросов, Конституционный Суд РФ, изучив представленные материалы, не нашел оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению, фактически констатировав свое нежелание вмешиваться в компетенцию законодателя и Верховного Суда РФ по вопросам дискреции судов по определению размера компенсации морального вреда за некачественную медицинскую помощь, а также по назначению судебной экспертизы качества оказанной медицинской помощи и оценки допустимости ее результатов.

Отказ Конституционного Суда РФ реформировать существующий порядок присуждения компенсации морального вреда за некачественную медицинскую помощь поддерживает ограничение ответственности врачей перед пациентами и способствует сохранению конфликтности между ними. Прежде всего это касается государственного сектора рынка медицинских услуг.

Кроме того, законсервированная Конституционным Судом РФ невозможность получить адекватные денежные компенсации, в том числе и прежде всего - морального вреда, за причиненный врачами здоровью пациента вред в результате некачественной медицинской помощи, самым негативным способом сказывается на развитии институтов страховой медицины, где квалификация и заработная плата врача непосредственно увязаны со страхованием его профессиональной ответственности перед пациентом.

Как следствие, молодые выпускники медицинских вузов в отсутствие должной мотивации не стремятся работать в государственных лечебных учреждениях, что вынуждает Минздрав РФ придумывать для них меры принудительной отработки в нарушение конституционного запрета на принудительный труд.

При таких обстоятельствах приходится рассчитывать, что Конституционный Суд РФ не сможет бесконечно самоустраняться от рассмотрения по-существу потока жалоб пострадавших от врачебных ошибок пациентов на нарушение их конституционных прав на охрану здоровья и медицинскую помощь правовой неопределенностью, выявляемой судебной практикой по "медицинским" делам.

Андрей Давыдов

В разгар летней отпускной суеты Верховный Суд РФ 18 июня 2025 года утвердил Обзор судебной практики по делам о банкротстве граждан (далее – «Обзор»), в силу ст.170 АПК РФ имеющий практическое значение для обоснования арбитражными судами решений по данной категории дел.

Одним из рассмотренных Верховным Судом РФ вопросов стала возможность освобождения гражданина от обязательства, основанного на привлечении его к субсидиарной ответственности в деле о банкротстве общества (см. пункт 58 Обзора), сформулированная следующим образом:

«В другом деле суд пришел к аналогичным выводам о возможности освобождения гражданина от обязательства, основанного на привлечении его к субсидиарной ответственности в деле о банкротстве общества.

Как указал суд, гражданин, являвшийся членом коллегиального органа управления, привлечен к субсидиарной ответственности за одобрение сделок, в результате совершения которых обществу причинены убытки.

В то же время гражданин не являлся бенефициаром бизнеса, имущественную выгоду из убыточных сделок не извлекал, при одобрении сделок исходил из принятой в обществе модели корпоративного управления, предполагающей выполнение указаний основного контролирующего лица.

С учетом этого суд пришел к выводу, что в поведении должника имела место простая неосторожность, в связи с чем, принимая во внимание его добросовестное поведение в период процедуры банкротства, освободил гражданина от соответствующего обязательства.»

Это положение, изложенное Верховным Судом РФ в Обзоре между делом – фактически как «примечание» -  в действительности иначе, как «революционным», сложно оценить.

Так, согласно буквальному содержанию пунктов 5 и 6 статьи 213.28 федерального закона от 26.10.2002 года № 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" требование о привлечении гражданина как контролирующего лица к субсидиарной ответственности (глава III.2 настоящего Федерального закона) сохраняет силу и может быть предъявлено после окончания производства по делу о банкротстве гражданина в непогашенной его части в порядке, установленном законодательством Российской Федерации.

Как видим, указанные нормы однозначно запрещают освобождение арбитражным судом субсидиарного должника-банкрота от выплат кредиторам, что влечет для гражданина пожизненные негативные имущественные последствия («пожизненный приговор»).

До утверждения Обзора арбитражные суды по окончании процедуры личного банкротства менеджера, ранее привлеченного к субсидиарной ответственности по долгам общества (т.е. компании, корпорации, банка и т.д.), в абсолютном большинстве придерживались буквального содержания вышеуказанных норм и не освобождали гражданина-банкрота от выплаты денежных средств в порядке его субсидиарной задолженности перед кредиторами общества – на это фактически прямо указано в рассматриваемом пункте 58 Обзора, где Верховный Суд РФ смог сослаться всего лишь на единственный пример судебной практики.

Таким образом, в своем Обзоре Верховный Суд РФ фактически установил новое и нивелирующее правоприменительное толкование пунктов 5 и 6 статьи 213.28 федерального закона от 26.10.2002 года № 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" применительно к возможности освобождения гражданина-банкрота от обязательства, основанного на привлечении его к субсидиарной ответственности в деле о банкротстве общества.

Что же повлияло на решение Верховного Суда РФ изменить действующий абсолютистский правоприменительный подход ?

Ответ, по-видимому, следует искать не только в государственной политике по поддержке предпринимательства в Российской Федерации,  но и в удручающей статистике Федресурса по итогам 2024 года о результатах банкротства граждан за последние несколько лет: количество привлеченных к субсидиарной ответственности и размеры их субсидиарных долгов растут из года в год, также как из года в год растет количество дел, где граждане-банкроты не удовлетворяют требования кредиторов и не имеют имущество для расчетов с кредиторами.

Таким образом, новый либеральный правоприменительный подход Верховного Суда РФ к вопросу возможности освобождения гражданина от обязательства, основанного на привлечении его к субсидиарной ответственности в деле о банкротстве общества, нацелен на исправление в ходе процедуры личного банкротства ситуации фактической бессмысленности привлечения менеджера (не бенефициара !) общества к субсидиарной ответственности перед кредиторами.

Воистину: строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения!

Однако, сказанное не стоит воспринимать буквально: чтобы добиться отмены «пожизненного приговора» привлеченному к субсидиарной ответственности по долгам общества менеджеру придется изрядно потрудиться - доказать в арбитражном суде в ходе личного банкротства ряд существенных обстоятельств.

Андрей Давыдов

В стремлении обеспечить имущественное взыскание судебные приставы-исполнители зачастую выносят постановление о запрете регистрирующему органу (инспекции ФНС России) совершать регистрационные действия по внесению изменений данных о должнике в ЕГРЮЛ, в том числе: изменений в сведения о размере уставного капитала; изменений в сведения о составе участников общества с ограниченной ответственностью; записи о принятии решения о ликвидации юридического лица, о формировании ликвидационной комиссии или о назначении ликвидатора, о составлении промежуточного ликвидационного баланса; записи о начале процедуры реорганизации; записи о прекращении юридического лица в результате реорганизации и (или) государственной регистрации юридического лица путем реорганизации.

Такие меры принудительного исполнения, хотя прямо и не предусмотрены ст.68 федерального закона от 02.10.2007 г. № 229-ФЗ "Об исполнительном производстве", но не противоречат ему, а потому безоговорочно исполняются регистрирующим органом (инспекцией ФНС России) согласно п.(м) ч.1 ст.23 федерального закона от 08.08.2001 № 129-ФЗ "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей" ввиду принципа обязательности законных требований судебного пристава-исполнителя.

Однако, случается, что требование судебного пристава-исполнителя не производить регистрационные действия по внесению изменений в сведения о должнике в ЕГРЮЛ утрачивает свою «законность» на основании судебного постановления:

• временно - в случае, например, приостановления исполнения исполнительных документов по имущественным взысканиям с даты вынесения арбитражным судом определения о введении процедуры наблюдения в отношении должника согласно специальной норме ч.1 ст.63 федерального закона от 26.10.2002 №127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"

• навсегда - в случае, например, вступления в законную силу решения арбитражного суда (ст.16 АПК РФ) о признании незаконным и отмене постановления судебного-пристава исполнителя о запрете на внесение изменений в сведения ЕГРЮЛ о должнике.

Таким образом, вступившее в законную силу судебное постановление означает утрату требованием судебного пристава-исполнителя юридического статуса «законного», что влечет необязательность его исполнения регистрирующим органом (инспекцией ФНС России).

Между тем, наступление обстоятельства (факта) необязательности исполнения регистрирующим органом (инспекцией ФНС России) требования судебного пристава-исполнителя о запрете по внесению изменений в сведения ЕГРЮЛ о должнике в судебной практике и правоприменительной деятельности ФНС России зачастую увязывается с отменой самим судебным приставом-исполнителем такой своей меры принудительного исполнения.

Так, например, в используемом ФНС России в практической работе постановлении Арбитражного суда Московского округа от 30.03.2023 г. по делу № А40-61179/2022 о снятии запрета на внесение сведений о должнике в ЕГРЮЛ указывается, что «положения Закона о государственной регистрации не устанавливают полномочий налоговой инспекции (регистрирующего органа) самостоятельно принимать решение о снятии запрета на совершение регистрационных действий либо отменять постановление судебного пристава-исполнителя о наложении ареста в случае получения.

Необходимость обращения непосредственно к органу или должностному лицу, уполномоченным на снятие ареста на имущество должника и иных ограничений по распоряжению имуществом, обусловлена не только смысловым содержанием указанных положений Закона о банкротстве, но и соблюдением требований иных законов, при применении которых был наложен арест на имущество должника.»

Оставляя в силе названное постановление Арбитражного суда Московского округа, судья Верховного Суда Российской Федерации Золотова Е.Н. в своем определении от 04.07.2023 г. №305-ЭС23-12549, очевидно, не только не учла:

• ч.2 ст.96 федерального закона от 02.10.2007 г. № 229-ФЗ "Об исполнительном производстве", которая определяет порядок разрешения (судьбу) двух конкретных мер принудительного исполнения - снятие судебным приставом-исполнителем арестов с имущества должника и иных ограничений по распоряжению этим имуществом, и при этом не затрагивает иные наложенные в ходе исполнительного производства меры принудительного исполнения, в т.ч. запрет на внесение изменений в сведения ЕГРЮЛ о должнике, которые, следовательно, считаются снятыми автоматически  

• ч.6 ст.45 федерального закона от 02.10.2007 г. № 229-ФЗ "Об исполнительном производстве", согласно которой «по приостановленному исполнительному производству до его возобновления применение мер принудительного исполнения не допускается.»

• но, также и разъяснение п.31 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.11.2015 № 50 "О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства", согласно которому «последствия приостановления исполнительного производства заключаются в недопущении применения мер принудительного исполнения, предусмотренных частью 3 статьи 68 Закона об исполнительном производстве, в период приостановления исполнительного производства до его возобновления».

Применительно же к случаям признания арбитражным судом незаконным и отмене постановления судебного пристава-исполнителя о запрете на внесение изменений в ЕГРЮЛ в отношении должника территориальные подразделения ФНС России могут предложить заинтересованным лицам направить в регистрирующий (налоговый) орган по месту нахождения должника (организации) заверенную в установленном порядке копию соответствующего решения арбитражного суда (поскольку действующая редакция АПК РФ не предусматривает направления копии такого решения в каком-либо виде регистрирующему органу, тем более, если он вообще никак не участвовал в деле).

Однако, даже исполнение такого «предложения» не может гарантировать заинтересованным лицам снятие регистрирующим органом (инспекцией ФНС России) ограничений (запретов) на внесение сведений в ЕГРЮЛ о должнике в исполнительном производстве по надуманным причинам, например:

• заявительный порядок государственной регистрации предусматривает исполнение решения суда, поступившего в регистрирующий (налоговый) орган в установленном действующим законодательством порядке
• порядок выдачи и направления копий решения суда предусмотрен статьей 214 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации
• в информационных ресурсах регистрирующих (налоговых) органов сведения об отмене постановления о запрете по внесению изменений в Единый государственный реестр юридических лиц (ЕГРЮЛ) в отношении должника отсутствуют.

Таким образом, в результате коллизий федеральных норм и судебных (арбитражных) постановлений о снятии ограничений (запретов) на внесение изменений в сведения ЕГРЮЛ о должнике в исполнительном производстве должник не может в соответствии с принципом информационной открытости (публичности) сведений о государственной регистрации юридических лиц добросовестно вести предпринимательскую деятельность, в т.ч. принимать меры к привлечению денежных средств для погашения требований взыскателей по исполнительному производству.

Как следствие, существующая практика снятия на основании судебного постановления ограничений (запрета) на внесение изменений в сведения ЕГРЮЛ о должнике в исполнительном производстве часто влечет «нарушение принципа поддержания доверия к закону и действиям государства, производного от требований юридического равенства и справедливости в правовом демократическом государстве» ((с) Конституционный Суд РФ).

Андрей Давыдов

21 января 2025 года опубликовано постановление Конституционного Суда Российской Федерации № 2-П по делу о проверке конституционности ряда норм Налогового Кодекса Российской Федерации, посвященных налогообложению дохода общества с ограниченной ответственностью при выплате имуществом действительной стоимости доли вышедшему участнику.

Поводом для принятия Конституционным Судом Российской Федерации дела к рассмотрению стал запрос Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации по делу № 305-ЭС23-23247 (дело в Арбитражном суде г.Москвы № А40-244851/2022), обусловленный правовой неопределенностью соответствия Конституции Российской Федерации налоговых норм, допускающих включение в налогооблагаемую базу по УСН стоимости имущества, передаваемого в счет оплаты действительной стоимости доли лицу, вышедшему из состава участников общества с ограниченной ответственностью.

Так, согласно фабуле арбитражного дела суды пришли к выводам, что в случае, если стоимость имущества, передаваемого участнику хозяйственного общества (54 991 000 рублей), превышает первоначальный взнос данного участника (9900 рублей), то сумма указанного превышения признается реализацией имущества и включается в состав доходов при определении объекта налогообложения по налогу, уплачиваемому хозяйственным обществом в связи с применением УСН.

Особую пикантность дошедшему до Конституционного Суда Российской Федерации налоговому спору придает обстоятельство ведущейся в Арбитражном суде г.Москвы процедуры несостоятельности (банкротства) хозяйственного общества, позволившего себе «немыслимую вольность» без уплаты налога выплатить имуществом стоимость доли вышедшему участнику (дело № А40-247989/2023).

Так, весьма вероятным исходом инициированной ИФНС процедуры банкротства стало бы привлечение вышедшего участника к субсидиарной ответственности по налоговым долгам несостоятельного хозяйственного общества – в назидание остальным ведущим в России бизнес отечественным предпринимателям.

И в чем же суть принятого Конституционным Судом Российской Федерации постановления ?

Признав соответствующие налоговые нормы неконституционными в силу их неопределенности, Конституционный Суд Российской Федерации предложил федеральному законодателю внести в них необходимые изменения, а до тех пор установил правовой режим, предусматривающий определение налогооблагаемой базы у хозяйственного общества на основании действительной (рыночной) стоимости доли, определяемой «на момент после перехода ее к налогоплательщику».

Таким образом, если действительная (рыночная) стоимость принадлежащей хозяйственному обществу доли вышедшего участника окажется, например,  на уровне ее номинальной стоимости (9900 рублей), то налог на доход хозяйственному обществу на УСН в бюджет платить не придется.

Получается, что теперь с подачи Конституционного Суда Российской Федерации отчеты оценщика(-ов) будут определять не только размер действительной (рыночной) стоимости доли вышедшего участника в уставном капитале хозяйственного общества, но и сумму подлежащего уплате хозяйственным обществом в бюджет налога на доход при передаче своего имущества в счет выплаты такой доли.

На основании введенного Конституционным Судом Российской Федерации временного правового режима в сфере налогообложения можно сделать следующие важные для российского корпоративного права выводы:

• во-первых, выход участника из общества с ограниченной ответственностью (ООО) становится все более юридически сложным, финансово затратным и сопряженным с имущественными (банкротными) рисками как для вышедшего участника, так и для самого ООО (вместе с оставшимися участниками и его потенциальными инвесторами)

• во-вторых, достигнутая степень сложностей, затрат и рисков действующего российского правового регулирования института выхода по своему усмотрению участника из ООО свидетельствует о практическом исчерпании этим институтом своей обоснованности и необходимости перехода законодателя к другой правовой модели, а именно: к судебному определению индивидуальных условий и порядка выхода участника из ООО.  

В этом значении также следует подчеркнуть фактическую суть принятого Конституционным Судом Российской Федерации постановления: защита реальных имущественных прав предпринимателей получает в России судебный приоритет над формализованными бюджетными интересами.

Андрей Давыдов

Кардинальный рост в 2024 году ставок госпошлины за рассмотрение дел арбитражными судами вынудил Верховный Суд Российской Федерации попытаться дать предпринимателям объяснения вроде того, что "передача спора на разрешение суда рассматривается недобросовестными сторонами как более выгодное с финансовой точки зрения поведение; неисполнение обязательств, попытка всячески отсрочить и затянуть этот момент через судебную процедуру взыскания становится своего рода "льготным кредитованием" для участников оборота, в результате чего низкий размер пошлины превращается в фактор, стимулирующий коммерсантов к недобросовестному поведению."

Взлет размеров платы за доступ предпринимателей к правосудию пришелся на то время, когда по данным Управления Федеральной службы государственной статистики по г.Москве и Московской области (Мосстата) за январь-июнь 2024 года среднемесячная начисленная заработная плата работников малых предприятий по отдельным видам экономической деятельности составила:

• в Москве - 98 438,90 рублей
• в Московской области - 77 169 рублей.

В остальных российских регионах в 2024 году размер средней заработной платы работников малых предприятий и того меньше.

На этом фоне ставки госпошлины, например, за подачу в арбитражные суды апелляционной жалобы (30 тысяч рублей/ шт.), кассационной жалобы (50 тысяч рублей/шт.) и жалоб в Верховный Суд Российской Федерации (80 тысяч рублей/шт.) стали ощутимыми как для организаций микро- и малого бизнеса, так и для предприятий с признаками неплатежеспособности.

Помочь предпринимателям справиться с резко выросшей финансовой нагрузкой по оплате госпошлин за ведение дела в арбитражных судах и в Верховном Суде Российской Федерации призван институт отсрочки/рассрочки.

Согласно ч.1 ст.333.41 Налогового Кодекса Российской Федерации "отсрочка или рассрочка уплаты государственной пошлины предоставляется по ходатайству заинтересованного лица в пределах срока, установленного пунктом 1 статьи 64 настоящего Кодекса."

Как следует из буквального содержания данной нормы, законодатель весьма либерально урегулировал инициирование предпринимателями рассмотрения арбитражными судами и Верховным Судом Российской Федерации вопроса о предоставлении отсрочки/рассрочки по оплате госпошлины - достаточно подать лишь соответствующее ходатайство.

Однако, в российской судебно-арбитражной практике с 1997 года дискреционные полномочия арбитражных судов по разрешению вопроса о предоставлении заявителю отсрочки/рассрочки по оплате госпошлины существенно ограничены.

Так, в действующем постановлении ныне упраздненного Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 20.03.1997 года № 6 "О некоторых вопросах применения арбитражными судами законодательства Российской Федерации о государственной пошлине" указывается, что ходатайство об отсрочке/рассрочке должно обязательно подтверждаться документально:

"В ходатайстве должны быть приведены соответствующие обоснования с приложением документов, свидетельствующих о том, что имущественное положение заинтересованной стороны не позволяет ей уплатить государственную пошлину в установленном размере при подаче искового заявления (заявления), апелляционной или кассационной жалобы.

К документам, устанавливающим имущественное положение заинтересованной стороны, относятся:

• подтвержденный налоговым органом перечень расчетных и иных счетов, наименования и адреса банков и других кредитных учреждений, в которых эти счета открыты (включая счета филиалов и представительств юридического лица - заинтересованной стороны);
• подтвержденные банком (банками) данные об отсутствии на соответствующем счете (счетах) денежных средств в размере, необходимом для уплаты государственной пошлины, а также об общей сумме задолженности владельца счета (счетов) по исполнительным листам и платежным документам. К ходатайству об уменьшении размера государственной пошлины прилагаются документы о находящихся на счете (счетах) денежных средствах.

Представления документов, подтверждающих обращение истца (заявителя), лица, подающего апелляционную или кассационную жалобу, к банкам и иным организациям за получением заемных средств, а также свидетельствующих об отсутствии у них ликвидного имущества, за счет реализации которого могла быть получена денежная сумма, необходимая для уплаты государственной пошлины, не требуется.

Ходатайство об отсрочке или рассрочке уплаты государственной пошлины, уменьшении ее размера может быть удовлетворено арбитражным судом только в тех случаях, когда представленные документы свидетельствуют об отсутствии на банковских счетах денежных средств в размере, необходимом для уплаты государственной пошлины. При отсутствии таких документов в удовлетворении ходатайства должно быть отказано."

В 2016 году Верховный Суд Российской Федерации дополнительно ограничил дискреционные полномочия арбитражных судов по разрешению вопроса о предоставлении заявителю отсрочки/рассрочки по оплате госпошлины, указав в своем определении по делу № 310-ЭС16-11084 на следующее:

"В обоснование заявленного ходатайства об отсрочке уплаты государственной пошлины заявитель приложил копию справки Межрайонной ИФНС России № 12 по Вологодской области от 29.02.2016 № 05-15/003017 об отсутствии у налогового органа сведений об открытых у общества счетах в банках и иных кредитных учреждениях.

Рассмотрев ходатайство об отсрочке уплаты государственной пошлины, суд не усматривает оснований для его удовлетворения, поскольку представленная заявителем справка получена более чем за месяц до дня направления кассационной жалобы в суд.

Поэтому при рассмотрении ходатайства об отсрочке уплаты государственной пошлины суд лишен надлежащих сведений об истинном имущественном положении общества на день обращения, с которым законодательство связывает момент уплаты государственной пошлины. В течение срока, превышающего один месяц, обществом могли быть открыты банковские счета, на которые могли поступить денежные средства, достаточные для уплаты государственной пошлины и проведены различные банковские операции по счету."

Таким образом, в действующей судебно-арбитражной практике даже уже признанные несостоятельными (банкротами) организации для получения отсрочки/рассрочки вынуждаются доказывать арбитражному суду отсутствие у них денежных средств для оплаты госпошлины по делу теми способами, что прямо определены вышеуказанным постановлением Пленума ВАС РФ от 20.03.1997 года № 6.

Однако, сохранившее до 2024 года де-факто нормативный характер постановление Пленума ВАС РФ от 20.03.1997 года № 6 («в редакции» определения Верховного Суда Российской Федерации определения по делу №310-ЭС16-11084 от 2016 года) о предоставлении арбитражными судами заявителям отсрочки/рассрочки по оплате госпошлины является сегодня юридически «архаичным» по следующим причинам:

• во-первых, еще в 2006 году Конституционный Суд Российской Федерации принял определение N 272-О, в котором не только указал, что порядок судопроизводства определяется федеральным законодательством и это также относится к регламентирующим порядок уплаты государственной пошлины правилам, но и что суд не может быть лишен необходимых для осуществления правосудия дискреционных полномочий

• во-вторых, в 2023 году в Российской Федерации с принятием федерального закона № 340-ФЗ появилась новая форма денег - цифровой рубль, который учитывается на счете у оператора платформы цифрового рубля (ЦБ РФ) и может быть использован для оплаты госпошлины.

В этом значении представляется назревшей реформа процессуального и налогового законодательства, предусматривающая урегулирование и передачу вопросов предоставления заявителям отсрочки/рассрочки по оплате госпошлины из ведения арбитражных судов и Верховного Суда Российской Федерации в налоговые органы с сохранением судебного контроля за законностью принятых налоговыми органами решений.  

Андрей Давыдов

В тех случаях, когда вышедший из общества участник недоволен размером присужденной ко взысканию в его пользу стоимости доли или ходом исполнительного производства по взысканию с общества присужденной стоимости доли, он может в арбитражном суде инициировать новый корпоративный спор с обществом.

Цель такого нового корпоративного спора очевидна - под страхом причинения обществу убытков, а также привлечения контролирующих общество лиц к имущественной и даже уголовной ответственности принудить общество к выплате бывшему участнику желаемой им суммы денежных средств.

В качестве основания для такого нового корпоративного спора может быть использован различный набор обстоятельств, например - ставший известным бывшему участнику (взыскателю) факт совершения обществом (должником) сделки по отчуждению имущества незадолго до возбуждения исполнительного производства.

В этом случае бывший участник (взыскатель) обосновывает свое право на новый корпоративный иск к обществу (должнику) известными правовыми позициями Верховного Суда РФ:

• об "универсальном основании" недействительности сделок, изложенной в определении от 13.06.2017 г. по делу № 301-ЭС16-20128:

"Злоупотребление правом при совершении сделки нарушает запрет, установленный статьей 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, поэтому такая сделка признается недействительной на основании статей 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации."

• о корпоративном характере споров по требованиям участников юридического лица, прекративших (утративших) статус участника данного юридического лица, если спор вытекает из участия в юридическом лице или управления юридическим лицом, изложенной в п.4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.12.2021 № 46 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в суде первой инстанции".

Указанные бывшим участником (взыскателем) факты якобы недобросовестного (если не сказать - преступного) поведения общества (должника) по отчуждению имущества с целью его сокрытия от взыскания в исполнительном производстве могут первоначально произвести на арбитражный суд сильное впечатление: к участию в деле для "обеспечения законности" привлекаются налоговый орган и прокуратура.

Однако, в ходе рассмотрения дела неизбежно "всплывают" обстоятельства, позволяющие арбитражному суду критически оценить доводы бывшего участника - истца, в том числе:

• исполнительное производство в отношении общества (должника) еще не окончено, а потому довод о невозможности получения бывшим участником (взыскателем) ранее присужденных ему в счет стоимости доли денежных средств является необоснованным

• согласованная в договоре цена отчужденного обществом (должником) имущества является рыночной, что подтверждается отчетом независимого оценщика и/или заключением судебной экспертизы, а потому довод о незаконном выводе (сокрытии) обществом (должником) имущества и нарушении имущественных прав истца (взыскателя) не подтверждается имеющимися в деле доказательствами.

Недоказанность корпоративного иска к обществу (должнику) зачастую оборачивается трагикомичным отказом от него бывшего участника (взыскателя), что является основанием для прекращения производства по делу арбитражным судом и возможности взыскания с самого горе-истца судебных издержек в силу п.25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.01.2016 № 1 "О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела":

"25. В случаях прекращения производства по делу ... судебные издержки взыскиваются с истца."

В заключение заметим, что новые ставки государственной пошлины по делам в арбитражных судах, не учитывают специфику рассмотренных выше "вторичных" корпоративных споров, тем самым предоставляя бывшим участникам возможность подавать корпоративные иски к обществу на льготных условиях.

Андрей Давыдов

Действующая в настоящее время редакция п.6.1 ст.23 федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" предусматривает обязанность общества в трехмесячный срок выплатить вышедшему участнику действительную стоимость его доли в уставном капитале общества, определяемую на основании данных бухгалтерской отчетности общества за последний отчетный период, предшествующий дате перехода к обществу доли вышедшего участника.

Как правило, полностью выплатить в течение столь короткого срока вышедшему участнику действительную стоимость его доли общество не может - это тотчас негативно сказывается на платежеспособности общества и, следовательно, влечет риск возникновения у общества признаков несостоятельности (банкротства).

Таким образом, действующее нормативное регулирование одной из самых распространенных в России форм ведения бизнеса - общества с ограниченной ответственностью - не предусматривает эффективный механизм сохранения баланса прав/интересов участников общества (включая вышедших) и его кредиторов, и, в конечном счете, лишь вредит развитию предпринимательства в стране.

На эту проблему в 2005 году обратило внимание Правительство РФ, которое в пояснительной записке к законопроекту № 213410-4, в частности, указало:

"1. Существенную проблему представляет неограниченная возможность выхода участников из общества с ограниченной ответственностью (далее также ООО) нарушающая права и законные интересы не только остающихся участников но и кредиторов общества.

... отсутствие ограничения на выход участников из общества нередко приводит к тому что выход отдельных участников из ООО с последующей выплатой реальной стоимости доли провоцирует выход из ООО и других участников при этом последний из участников вынужден нести бремя по управлению ООО и поддержанию его деятельности либо осуществить его ликвидацию.
Более того существующий порядок выхода участника из ООО а также выплаты реальной стоимости доли участника зачастую приводит к тому что даже в отсутствие массового выхода остающихся участников выплата реальной стоимости доли может повлечь уменьшение уставного капитала до размера ниже минимально установленного законом. Это в свою очередь является основанием для принудительной ликвидации общества. Таким образом выход ряда участников ставит под сомнение существование стабильно функционировавшего общества что негативно сказывается не только на интересах контрагентов таких обществ но и стабильности гражданского оборота в целом."

В результате в 2008 году законодатель с подачи Правительства РФ попытался решить проблему сохранения баланса прав/интересов участников общества (включая вышедших) и его кредиторов при выплате стоимости доли вышедшему участнику путем дополнения п.8 ст.23 федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" новеллой, предусматривающей случаи исключения обязанности общества выплатить стоимость доли:

"Общество не вправе выплачивать действительную стоимость доли или части доли в уставном капитале общества либо выдавать в натуре имущество такой же стоимости, если на момент этих выплаты или выдачи имущества в натуре оно отвечает признакам несостоятельности (банкротства) в соответствии с федеральным законом о несостоятельности (банкротстве) либо в результате этих выплаты или выдачи имущества в натуре указанные признаки появятся у общества."

Однако, такая правовая конструкция оказалась невоспринятой правоприменительной практикой: в 2012 году Высший Арбитражный Суд РФ, вслед за ним Верховный Суд РФ и, наконец, в начале 2024 года Конституционный Суд РФ под различными предлогами фактически отказались учитывать признаки неплатежеспособности и несостоятельности у общества-должника без "железного" доказательства - вступившего в законную силу решения арбитражного суда о введении процедуры наблюдения в отношении общества-должника, вследствие которого автоматически исключается выплата действительной стоимости доли вышедшему участнику.

Вообще-то, такая позиция высших судебных инстанций обоснована - ведь, действительно, в силу принципа правовой определенности арбитражные суды не могут вечно разбирать корпоративные споры о выплате обществом стоимости доли вышедшему участнику в зависимости от такого непостоянного основания, как возможность появления у общества признаков несостоятельности в результате этой выплаты.

В 2023 году Правительство РФ пришло к осознанию необходимости вернуться к "разбитому корыту": теперь для решения проблемы выплаты стоимости доли вышедшему участнику предложено руководствоваться не данными годовой финансовой отчетности общества, а заключением независимого оценщика о рыночной стоимости доли.

В начале 2024 года под грузом критических замечаний РСПП и практикующих в области корпоративных споров юристов Правительство РФ лишь несущественно обновило законопроект о выплате обществом денег вышедшему участнику за его долю, что, увы, не решает по-существу проблему: сколько и как платить вышедшему из общества участнику. 

Представляется, что предпринимаемые Правительством РФ поиски универсальной и лаконичной формулы сохранения баланса прав/интересов участников общества (включая вышедших) и его кредиторов при выплате стоимости доли вышедшему участнику заведомо обречены на провал - слишком индивидуальны условия выхода участника из каждого конкретного общества.

А потому было бы целесообразно: 

1. отказаться от абсолютизации права участника выйти в любое время из общества независимо от согласия остальных участников (ст.94 Гражданского кодекса РФ)
2. установить возможность выплаты обществом стоимости доли вышедшему участнику, включая определение ее размера, срока и прочих условий выплаты, только в качестве особой разновидности или составной части корпоративного договора, заключаемого в отношении всех или конкретных участников в любое время до выхода участника из общества (ст.67.2 Гражданского кодекса РФ)
3. предусмотреть отнесение к компетенции арбитражных судов рассмотрение споров об условиях корпоративного договора о выплате обществом стоимости доли вышедшему участнику, который считается заключенным всеми участниками на этих условиях и является обязательным для исполнения обществом с момента вступления в законную силу решения арбитражного суда
4. установить обязательный досудебный порядок урегулирования спора об условиях заключения/изменения/прекращения корпоративного договора о выплате обществом стоимости доли вышедшему участнику с участием профессионального медиатора.

Предложенный порядок выплаты обществом стоимости доли вышедшему участнику подразумевает не только сохранение действующего механизма расчета действительной стоимости доли исходя из данных бухгалтерской отчетности общества за последний отчетный период, но и заведомо не исключает иные способы расчета, включая заключение независимого оценщика.

А пока Правительство РФ готовится представить законодателю очередной проект нормативного разрешения проблемы выплаты стоимости доли вышедшему участнику, Верховный Суд РФ де-факто вносит в это дело свой вклад, в том числе:

• предусмотрен институт "экономически обоснованного плана" предотвращения объективного банкротства (п.9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве")
• внесен законопроект об увеличении размера денежного порога инициирования процедуры банкротства организаций с 300 тысяч до 2 миллионов рублей.

При таких обстоятельствах знание правоприменительных подходов Верховного Суда РФ в умелых руках юристов позволяет уже сегодня вполне эффективно способствовать разрешению корпоративных споров с главным вопросом: сколько и как платить вышедшему из общества участнику.

Андрей Давыдов

Цифровизация деятельности отечественных судов общей юрисдикции в силу масштабности и сложности задачи ведется уже несколько лет.

Так, с 2012 года функционирует автоматизированная система ГАС «Правосудие», в базе данных которой по состоянию на 2019 год хранится более 80 млн дел.

В сентябре 2021 года Верховный Суд РФ сообщил, что разрабатывается суперсервис "Правосудие онлайн", который сможет позволить "участникам судопроизводства реализовать в дистанционной форме весь объем процессуальных действий, включая подачу документов в суд, уплату государственной пошлины, ознакомление с материалами дела в электронном виде, участие в судебном заседании посредством веб-конференции и получение судебного акта".

В ноябре 2022 года Верховный Суд РФ заявил о возможности расширения сферы применения электронных технологий в судопроизводстве: "вносятся новые предложения о расширении сферы применения электронных технологий в судопроизводстве, в том числе о возможности направления в электронном виде распоряжений, требований, поручений, вызовов и обращений судов".

А в феврале 2023 года на ежегодном совещании судей судов общей юрисдикции, военных и арбитражных судов Российской Федерации Президент РФ Владимир Путин сформулировал актуальную правовую повестку, которая должна найти свое решение в процессе цифровизации судов общей юрисдикции:

• единообразие судебной практики
• усиление социальной направленности российского правосудия.

В результате на совещании в июле 2023 года в Верховном Суде РФ по вопросам доступа граждан к правосудию с использованием цифровых технологий, в том числе развития суперсервиса «Правосудие онлайн», выяснилось, что к моменту запланированного на 2024 год запуска этого суперсервиса он может обрасти множеством дополнительных цифровых функций вроде, например, уже действующего в Мосгорсуде модуля "Интерактивный помощник".

В итоге электронный сервис «Правосудие онлайн» к моменту намеченного на 2024 год запуска рискует стать не супер-, а МЕГА-сервисом, нацеленным на совершенствование процессуального законодательства и экономию бюджетных расходов на содержание государственной судебной системы - в котором "внедряются принципы процессуальной экономии, упрощенная, ускоренная формы судопроизводства, сокращаются избыточные судебные процедуры, развиваются институты профессионального представительства и внесудебного порядка урегулирования споров".

Как видим, цифровая "доступность правосудия" фактически призвана оптимизировать работу государственной судебной машины (в том числе сделать ее, наконец, удобной для "квалифицированных пользователей") на фоне 100-кратной "судебной инфляции": с 1998 года по 2023 год бюджетные расходы на суды общей юрисдикции выросли с 3 млрд рублей до 304 млрд рублей.

Кроме того, цифровое удобство "доступного правосудия" должно способствовать борьбе с другим проявлением "судебной инфляции" - постоянным ростом издержек на оплату услуг профессиональных представителей в судах общей юрисдикции, средняя цена на  которые только за 2021 - 2022 годы увеличилась почти на 50%.

Таким образом, до запуска (в 2024 году?) суперсервиса "Правосудие онлайн" доступность правосудия для граждан и организаций по-существу будет реализовываться путем искусственного занижения судами присуждаемых ко взысканию сумм судебных издержек на юридическую помощь.  

Так, несмотря на принятие в 2016 году соответствующего постановления, Верховный Суд РФ вынужден постоянно возвращаться к разъяснению вопросов взыскания судебных издержек на юридическую помощь - в первом полугодии текущего года соответствующие материалы содержатся в обоих квартальных обзорах судебной практики № 1 и № 2 Верховного Суда РФ.

Обратившись к указанным материалам, нетрудно заметить следующее:

• во-первых, в своих обзорах Верховный Суд РФ использовал материалы дел судебных коллегий по гражданским и административным делам, как будто при разрешении арбитражными судами экономических споров такие вопросы не возникают

• во-вторых, Верховный Суд РФ каждый раз констатирует поверхностный и формальный подход нижестоящих судов к рассмотрению споров о взыскании судебных издержек на юридическую помощь, что иногда походит на трагикомичный анекдот:

"В подтверждение несения судебных расходов суду представлены квитанции к приходному кассовому ордеру, из которых следует, что адвокатом приняты от доверителя на основании договора денежные средства.

... Удовлетворяя частично заявление о возмещении расходов на оплату услуг представителя, суды факт исполнения договора не установили и не выяснили, при каких условиях и каким образом отбывающий наказание в исправительном учреждении осужденный произвел расчет с адвокатом".

Впрочем, не надо быть провидцем для вывода: до внедрения в работу отечественных судов полноценного искусственного интеллекта приходится рассчитывать лишь на организационно-техническую доступность правосудия для участников судопроизводства (прежде всего - для самих судей), а не на существенное снижение судебной инфляции (включая судебные издержки на квалифицированную юридическую помощь).

Но, искусственный интеллект в суде - это уже совсем другая история...

Андрей Давыдов

Статистические данные о работе Верховного Суда РФ за 2022 год указывают, что число рассмотренных в его судебных заседаниях кассационных жалоб по гражданским и экономическим спорам не превышает 1,3%.

Верховный Суд РФ опубликовал на своем сайте очередной «Обзор статистических данных о рассмотрении в Верховном Суде Российской Федерации в 2022 году административных, гражданских дел, дел по разрешению экономических споров, дел об административных правонарушениях и уголовных дел».

В числе прочего в Обзоре приведены данные о количестве жалоб и дел, рассмотренных в заседаниях судебных коллегий Верховного Суда РФ по гражданским делам и экономическим спорам:

Рассмотрение жалоб и представлений Судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации

• в кассационной инстанции: 65 950 жалоб и представлений; в судебном заседании рассмотрено 665 гражданских дел; один материал по заявлению о возобновлении производства ввиду новых или вновь открывшимся обстоятельствам;
• 23 материала об изменении территориальной подсудности.

Кроме того, 33 609 жалоб по гражданским делам, включая жалобы, не подлежащие рассмотрению в порядке, установленном процессуальным законодательством, а также жалобы, разрешение которых не относится к компетенции Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрены в Управлении по организационному обеспечению рассмотрения обращений Верховного Суда Российской Федерации.

Рассмотрение жалоб и представлений в кассационном порядке Судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации

Судебной коллегией по гражданским делам рассмотрено 65 950 жалоб и представлений на судебные решения по гражданским делам.

В судебном заседании в кассационном порядке рассмотрено 662 дела.

По 627 гражданским делам кассационные жалобы и представления удовлетворены.

Отменено 207 решений:

• 206 решений – с направлением дела на новое рассмотрение;
• одно решение – с вынесением нового решения по делу.

По 52 гражданским делам вынесены определения с удовлетворением кассационных жалоб на определения: 14 – о возвращении искового заявления, 2 – об отказе в принятии искового заявления, 5 – об оставлении иска или заявления без рассмотрения, 16 – на определения, вынесенные в порядке судебного производства и 11 – на определения, вынесенные в порядке исполнения судебного решения, 3 – на решения в части судебных расходов, одно – на определение об отмене решения с прекращением производства по делу в связи с заключением мирового соглашения.

Отменено 269 апелляционных определений, из них: по 27 делам решения суда первой инстанции оставлены в силе, 242 дела направлены на новое апелляционное рассмотрение.

Кроме того, по 19 делам отменены апелляционные определения с оставлением в силе промежуточных судебных актов суда первой инстанции.

По 57 делам отменены кассационные определения (постановления) без отмены решения суда первой инстанции, из них: 43 – с возвращением дела на новое рассмотрение в суд кассационной инстанции, 2 – с оставлением в силе решения суда первой инстанции, 12 – с оставлением в силе определения суда апелляционной инстанции.

Кроме того, по жалобам на определения судов первой инстанции, вынесенные в ходе судебного производства и в порядке исполнения судебного решения, отменено 7 кассационных определений (постановлений) с оставлением в силе определения суда первой инстанции и 16 кассационных определений с возвращением дела на новое рассмотрение в суд кассационной инстанции. По 35 делам судебные акты оставлены без изменения.

Прекращено производство в связи с отзывом заявления по 2 делам и по одному делу вынесено определение об оставлении жалобы без рассмотрения (пропущен предусмотренный законом срок подачи кассационной жалобы).

С использованием видеоконференц-связи рассмотрено 34 дела.

Рассмотрение жалоб и представлений Судебной коллегией по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации

• в кассационной инстанции: 42 428 жалоб и представлений; в судебном заседании рассмотрено 522 дела.

Кроме того, 7 248 жалоб (6 877 жалоб по делам по разрешению экономических споров и 371 жалоба по делам об административных правонарушениях), включая жалобы, не подлежащие рассмотрению в порядке, установленном процессуальным законодательством, а также жалобы, разрешение которых не относится к компетенции Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрены в Управлении по организационному обеспечению рассмотрения обращений Верховного Суда Российской Федерации.

Рассмотрение жалоб и дел по разрешению экономических споров в порядке кассационного производства

В 2022 году в Судебной коллегии по экономическим спорам рассмотрено 42 428 кассационных жалоб и представлений на судебные акты, принятые арбитражными судами по экономическим спорам.

В кассационном порядке в судебном заседании коллегией разрешено 518 дел по жалобам на судебные акты, принятые арбитражными судами. Жалобы удовлетворены с отменой или изменением судебных актов по 506 делам.

По 253 делам отменены решения судов первой инстанции: 184 – с направлением дела на новое судебное рассмотрение, 66 – с принятием нового судебного акта, 3 – с оставлением в силе одного из принятых по делу судебных актов. Изменено одно решение суда первой инстанции.

По 95 делам отменены определения судов первой инстанции: 70 определений – с направлением дела на новое рассмотрение, 22 – с принятием нового судебного акта, одно – с оставлением в силе апелляционного постановления, одно – с прекращением производства по делу, одно – с оставлением заявления без рассмотрения.

Изменено 2 определения судов первой инстанции. Кроме того, отменено 12 определений не по существу спора: 11 – с направлением дела на новое рассмотрение, одно – с принятием нового судебного акта.

По 71 делу отменены постановления арбитражных судов апелляционной инстанции без отмены решений судов первой инстанции, из них: 46 постановлений – с оставлением в силе решений судов первой инстанции, 24 – с направлением дела на новое апелляционное рассмотрение, одно – с принятием нового судебного акта. Изменено одно апелляционное постановление.

Отменено одно определение о прекращении производства по делу с направлением дела на новое рассмотрение.

Кроме того, по 4 делам отменены судебные акты не по существу спора: 3 определения – с направлением дела на новое рассмотрение, одно постановление – с оставлением в силе судебного акта суда первой инстанции.

По 65 делам отменены постановления арбитражных судов кассационной инстанции без отмены или изменения судебного акта нижестоящих судов: 60 постановлений – с оставлением в силе решения и (или) постановления суда апелляционной инстанции, 4 – с направлением дела на новое кассационное рассмотрение, одно – с принятием нового судебного акта.

Кроме того, отменено одно определение о прекращении производства по кассационной жалобе с направлением дела в суд кассационной инстанции для его рассмотрения по существу.

При рассмотрении 50 кассационных дел были использованы средства видеоконференц-связи.