Андрей Давыдов

Принятый 07 февраля 1992 года закон РФ № 2300-I «О защите прав потребителей» уже в 1998 году потребовал правоприменительных разъяснений его положений антимонопольным органом, а в 2012 году - Верховным Судом РФ.

Суть таких разъяснений заключается в стремлении государства ограничить прикрываемый правилом о «свободе договора» произвол в определении договорных условий продажи гражданам потребительских товаров (работ, услуг).

К 2021 году судебная система РФ накопила весомый массив дел о защите прав потребителей в спорах с ритейлерами, банками, страховщиками и другими предприятиями, который привел законодателя к умозаключению:

• признать невозможным императивное определение государством договорных условий коммерческих организаций с потребителями
• узаконить переход к косвенному регулированию государством договорных условий коммерческих организаций с потребителями, переложив на суды бремя надзора за их законностью.  

Поступивший в июне 2021 года на рассмотрение Госдумы законопроект № 1184356-7 о внесении изменения в статью 16 Закона Российской Федерации «О защите прав потребителей» фактически ознаменовал очередную реформу госрегулирования в сфере защиты потребительских прав граждан: определение «недопустимых» договорных условий с участием потребителей, которые будут априори признаваться судами юридически ничтожными. 

Так, новая редакция статьи 16 Закона РФ «О защите прав потребителей» с 1 сентября 2022 года устанавливает «красные линии» в договоре с участием потребителя, пересечение которых должно влечь автоматический отказ в судебной защите заявленного коммерческой организацией своего права, например:

• на односторонний отказ от исполнения обязательства или на одностороннее изменение условий обязательства (предмета, цены, срока и иных согласованных с потребителем условий) перед потребителем
• на обусловливание приобретения потребителем одних товаров (работ, услуг) обязательным приобретением им иных товаров (работ, услуг)
• на выполнение дополнительных работ (оказание дополнительных услуг) за плату без получения согласия потребителя
• на ограничение права потребителя на выбор способа и формы оплаты товаров (работ, услуг)
• на досрочное расторжение договора по требованию продавца (исполнителя, владельца агрегатора)
• на отказ потребителю в заключении, исполнении, изменении или расторжении договора с потребителем в связи с отказом потребителя предоставить персональные данные. 

Законодательная новелла о «недопустимых условиях договора» отражает современный взгляд отечественной юридической науки на классификацию условий гражданско-правового договора по объему свободы сторон в их определении (см. М.Ф.Казанцев, д.ю.н., завотделом права Учреждения РАН Института философии и права Уральского отделения РАН, Научный ежегодник ИФиП УО РАН, 2010, вып.10), где «недопустимое условие договора – это условие договора, включение которого в договор не допускается правовым актом». 

Однако, в отличие от системного научного мнения о необходимости классификации «недопустимых условий договоров» (см. там же), законодатель в измененной редакции статьи 16 Закона РФ «О защите прав потребителей» оставил перечень таких условий открытым, что позволяет судам признавать юридически ничтожными любые условия договора с потребителем, которые хоть как-то нарушают нормативные правовые акты в области защиты прав потребителей. 

При таких обстоятельствах реализованный законодателем подход к определению содержания правовой нормы в измененной редакции статьи 16 Закона РФ «О защите прав потребителей»  сложно назвать отвечающим принципу правовой определенности, когда «содержание обязательных требований должно … быть ясным, логичным, понятным как правоприменителю, так и иным лицам, не должно приводить к противоречиям при их применении, а также должно быть согласованным с целями и принципами законодательного регулирования той или иной сферы и правовой системы в целом».   

Таким образом, запускаемая с 1 сентября 2022 года реформа госрегулирования фактически сводится к эксперименту по имплементации спорного научного взгляда о классификации условий гражданско-правовых договоров в законодательство о защите потребительских прав граждан. 

Правоприменительные последствия такого научно-законодательного эксперимента на гражданах-потребителях придется, как водится, обобщать и разъяснять Верховному Суду РФ.

Андрей Давыдов

На состоявшемся 09.02.2022 года ежегодном совещании судей судов общей юрисдикции и арбитражных судов РФ подведены итоги судебной реформы 2018 года, которые де-факто признаны неудовлетворительными.

И поскольку никаких кардинальных рецептов для исправления ситуации Верховный Суд РФ на совещании не обнародовал, приходится констатировать, что в обозримой перспективе качество судопроизводства в судах общей юрисдикции и арбитражных судах не улучшится, а только ухудшится – в основном из-за увеличивающегося числа судебных дел и допускаемых судьями процессуальных нарушений, а также невозможности преодоления 98,5% кассаторами применяемых Верховным Судом РФ «нано-фильтров».

Что это значит для участвующих в судебных разбирательствах граждан и организаций, а также представляющих их интересы в судах профессиональных юристов/адвокатов ?

Ответы на поверхности:

• во-первых, на фоне постоянного усложнения процессуальных аспектов ведения гражданских и арбитражных дел будут естественным образом возрастать квалификационные требования клиентов к своим судебным представителям
• во-вторых, все большее число требований/исков будут урегулироваться сторонами до начала рассмотрения судом дела по-существу или путем заключения мирового соглашения из-за дороговизны судебных издержек
• в-третьих, граждане и организации будут чаще обращаться с жалобами в Конституционный Суд РФ, который по факту выполняет за Верховный Суд РФ «апелляционные» функции в судебном разбирательстве.   

Наконец, нельзя исключить рост коррупционных проявлений в судах общей юрисдикции и арбитражных судах, что негативно сказывается на общественном доверии к суду как органу государственной (судебной) власти.   

Сказанное выше означает, что Верховный Суд РФ неизбежно продолжит начатую в 2018 году судебную реформу путем очередного изменения процессуального законодательства, а также законодательства о статусе судей.

Представляется, что главным вектором таких законодательных изменений должно стать усиление «прозрачности» судопроизводства, в том числе путем:

1)  конкретизации норм ГПК и АПК:

• об отмене судебного решения по причине нарушения процессуальных норм
• об отмене судебного решения ввиду незаконного состава суда, нарушения тайны совещательной комнаты и принятия решения о правах/обязанностях не привлеченных к участию в деле лиц
• о порядке проверки судом применения нижестоящими судами процессуальных норм, являющихся безусловными основаниями для отмены судебного постановления
• о содержании мотивированной части определения суда об отводе
• о судебном штрафе

2) принятия регламента суда/арбитражного суда с включением правил:

• размещения судом электронных документов в судебной информационной системе с учетом необходимости исключения возможностей для манипулирования данными и необоснованного ограничения доступа к ним участвующих в деле лиц  
• документооборота по вопросам законности судебного состава по делу

3) дополнения закона о статусе судей в РФ положениями об ознакомлении с результатами дисциплинарной проверки судьи по доводам заявления/жалобы участвующего в деле лица, а также о процессуальном значении заключения по результатам такой проверки.

А пока Верховный Суд РФ обдумывает законодательные инициативы по следующей судебной реформе, гражданам и организациям как потребителям «госуслуги» «Правосудие» остается рассчитывать на эффективную работу правоохранительных органов и возможность распространения технологий ФНС по внедрению искусственного интеллекта в рабочий процесс.

Андрей Давыдов

09 февраля 2022 года состоялось ежегодное совещание судей судов общей юрисдикции и арбитражных судов РФ, где выступили Президент России Владимир Путин и Председатель Верховного Суда РФ (далее - ВС РФ) Вячеслав Лебедев, «ключевой» зампред ВС РФ по гражданским и экономическим делам Ирина Подносова, а также председатели коллегий и судебных составов ВС РФ, председатели ряда кассационных судов общей юрисдикции и арбитражного суда Центрального округа.

В онлайн-репортаже на портале ПРАВО.RU отражены важнейшие тезисы выступлений на совещании, в том числе некоторые данные судебной статистики за 2021 год:

• в 2021 году суды рассмотрели по первой инстанции более 39 млн дел различных категорий, из которых 23 млн - гражданских дел
• мировые судьи рассматривают ежегодно около 30 млн дел
• Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ в 2021 году рассмотрела более 54 тыс жалоб, из которых лишь 788 переданы для рассмотрения в судебном заседании и в 93,7% случаях они были удовлетворены
• в 24% случаях Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ выявила нарушения судами норм процессуального права, в 31% - нарушения норм материального права, а в остальных 55% случаях судами были допущены ошибки в применении и процессуальных и материальных норм
• анализ судебной практики показывает, что суды часто ошибаются в применении процессуального законодательства
• одна из задач кассационных судов общей юрисдикции – в реализации позиций ВС РФ, чтобы практика в судебном округе полностью соответствовала разъяснениям высшей судебной инстанции
• Дисциплинарная коллегия ВС РФ работает над поправками в постановление Пленума 2016 года о практике применения законодательства о дисциплинарной ответственности судей, в т.ч. над вопросом о том, что следует понимать под грубым нарушением прав участников процесса.

Приведенные на совещании судей данные объективно характеризуют ситуацию с качеством судопроизводства в судах общей юрисдикции по итогам 2021 года как весьма острую, если не сказать - критическую:  

• условная «госуслуга» - «Правосудие» - является одной из социально важнейших: экономически активное население России (по данным Росстата на 01.01.2021 года около 75 млн человек) в 2021 году обратилось за 39 млн таких «госуслуг» - т.е. почти каждый второй занятый или безработный гражданин России возраста 15+ стал потребителем этой «госуслуги»
• кассационные суды с 2019 года так и не приступили к рассмотрению гражданских дел в точном соответствии с практическими разъяснениями ВС РФ вопросов применения норм материального и процессуального права, несмотря на рост числа удовлетворенных жалоб уже в 2020 году   
• ВС РФ по-прежнему испытывает ажиотажный спрос граждан на справедливый и законный пересмотр судебных постановлений, но берется реально помочь лишь примерно 1,5% просителям
• поток выявляемых ВС РФ процессуальных нарушений требует усиления защиты прав участников процесса от «недисциплинированных» судей.

Таким образом, на совещании судей по итогам 2021 года публично признано, что судебная реформа 2018 года, призванная, в том числе, разгрузить аппарат ВС РФ от выполнения «апелляционных» функций за счет их передачи в специально созданные кассационные суды, пока не достигла своей цели: удовлетворить постоянно растущий спрос граждан на качественную «госуслугу» «Правосудие».

Как следствие, почти трехлетняя «пробуксовка» судебной реформы 2018 года оставляет ВС РФ под накалом обоснованной критики со стороны массово недовольных потребителей «госуслуги» «Правосудие», а также вызывает сомнение в эффективности и целесообразности бюджетных расходов на создание и деятельность кассационных судов общей юрисдикции в текущем формате.

К этим выводам приводят также и следующие примечательные особенности состоявшегося совещания судей:

• во-первых, на совещании отсутствовал в качестве докладчика идеолог судебной реформы 2018 года Председатель Совета судей России, судья ВС РФ Виктор Момотов, который заверял депутатов Госдумы, что принятие законопроекта о кассационных и апелляционных судах повысит доверие людей к судебной системе
• во-вторых, на совещании Президент России Владимир Путин поддержал предложение ВС РФ о финансовом обеспечении деятельности не кассационных судов, а именно мировых судов – ведь, почти 75% всех дел с участием экономически активных граждан России рассмотрено в 2021 году именно мировыми судьями, постановления которых по данным судебной статистики обжалуются крайне редко.

Таким образом, председателям кассационных судов общей юрисдикции уже в 2022 году придется без дополнительного финансового обеспечения продемонстрировать государству, гражданам и ВС РФ полезность возглавляемых ими судов: обеспечить единообразие судебной практики согласно позициям ВС РФ.

Как следует из материалов совещания, основными методами повышения качества судопроизводства в кассационных судах станут кадровые решения, включая ужесточение мер дисциплинарной ответственности судей.

Однако, только таких мер со всей очевидностью будет недостаточно: обозначенная на совещании тема грубого нарушения судьями прав участников процесса требует развития названной Председателем Совета судей России, судьей ВС РФ Виктором Момотовым в 2018 году «третьей стадии судебной реформы»: реформирование процессуального законодательства, а также законодательства о статусе судей.

Андрей Давыдов

С 1 января 2019 г. вступил в силу Федеральный закон от 29 июля 2017 г. № 217-ФЗ "О ведении гражданами садоводства и огородничества для собственных нужд и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (далее по тексту - ФЗ № 217), в соответствии с частью 3 статьи 23 которого садовый дом может быть признан жилым домом, а жилой дом может быть признан садовым домом.

Одновременно вступило в действие и постановление Правительства РФ от 24 декабря 2018 года № 1653, которым установлен "Порядок признания садового дома жилым домом и жилого дома садовым домом".

Казалось бы, в результате такой "дачной реформы" граждане, наконец-то, получили возможность легализовать свои всесезонные жилые дома на дачных сотках. Однако, эта медаль имеет и обратную сторону: усиление конфликтности при управлении "территорией ведения гражданами садоводства или огородничества для собственных нужд".

Поясним, в чем дело.

С одной стороны, ФЗ № 217 устанавливает понятия "садовый земельный участок" и "садовый дом", делая акцент на:

• временный (сезонный) характер проживания граждан в период ведения садоводства и огородничества для собственных нужд
• новый вид товарищества собственников недвижимости - "садоводческое или огородническое некоммерческое товарищество" - как форма самоорганизации граждан для решения вопросов управления (т.е. владения, пользования и распоряжения) имуществом общего пользования, в т.ч. за счет упорядоченного сбора членских и целевых взносов.

С другой стороны, ФЗ № 217 хотя и упоминает, но не определяет понятие "жилой дом", тем самым предлагая руководствоваться, например, п.2 ст.16 Жилищного кодекса РФ.

При этом, на собственника жилого дома на управляемой садоводческим некоммерческим товариществом (СНТ) территории, не вступившего в это СНТ, ФЗ № 217 возлагает обязанность вносить "плату за приобретение, создание, содержание имущества общего пользования, текущий и капитальный ремонт объектов капитального строительства, относящихся к имуществу общего пользования и расположенных в границах территории садоводства или огородничества, за услуги и работы товарищества по управлению таким имуществом".

Появление на управляемой СНТ территории всесезонных жилых домов с постоянно проживающими в них гражданами фактически создает неформальный продукт "дачной реформы" 2019 года - "дачный населенный пункт", не предусмотренный прямо ни ст.83 Земельного кодекса РФ, ни действующими нормами о поселении ФЗ РФ от 06 октября 2003 года № 131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" (далее по тексту - ФЗ № 131).

И все бы ничего, но, как указано нами выше, ФЗ № 217 априори отсекает от участия в управлении делами СНТ не только часть домовладельцев (не членов СНТ), но и совершеннолетних членов их семей - в ближайшей перспективе (т.н. "переходный период") по материальным причинам это будет в основном касаться собственников не столько (сезонных) дачных домов, сколько (всесезонных) жилых домов.

При этом, такое ограничение противоречит праву граждан на самоуправление, что прямо предусмотрено нормами ФЗ № 131. Так, например, его ст.27 устанавливает, что :  

• Территориальное общественное самоуправление может осуществляться в пределах следующих территорий проживания граждан: подъезд многоквартирного жилого дома; многоквартирный жилой дом; группа жилых домов; жилой микрорайон; сельский населенный пункт, не являющийся поселением; иные территории проживания граждан
• Территориальное общественное самоуправление осуществляется непосредственно населением посредством проведения собраний и конференций граждан, а также посредством создания органов территориального общественного самоуправления
• Территориальное общественное самоуправление в соответствии с его уставом может являться юридическим лицом и подлежит государственной регистрации в организационно-правовой форме некоммерческой организации
• Органы территориального общественного самоуправления могут осуществлять хозяйственную деятельность по благоустройству территории, иную хозяйственную деятельность, направленную на удовлетворение социально-бытовых потребностей граждан, проживающих на соответствующей территории, как за счет средств указанных граждан, так и на основании договора между органами территориального общественного самоуправления и органами местного самоуправления с использованием средств местного бюджета.

Таким образом, реформа правового статуса домовладений на управляемых СНТ территориях должна была бы сопровождаться соответствующим законодательным изменением и местного самоуправления, направленным на исключение коллизии федеральных норм об управлении гражданами хозяйственной деятельностью на территориях СНТ, а точнее - на исключение самой возможности умаления нормами ФЗ №217 конституционного права граждан на самоуправление (вместо этого законодатель в ст.42 ФЗ № 217 ограничился простой редактурой п.2 ч.7 ст.40 ФЗ № 131 о статусе депутата, члена выборного органа местного самоуправления и выборного должностного лица местного самоуправления применительно к их участию в деятельности СНТ).

В этом смысле легализация законодателем понятия "дачный населенный пункт" могла бы позволить усилить контроль государства за справедливым доступом всех жителей управляемой СНТ территории к коммунальным ресурсам (вода, электроэнергия, газ и т.д.) в противовес произволу со стороны СНТ, который, кстати, может состоять всего из семи человек (см. п.6 ст.10 ФЗ № 217).

Так, например, собрание жителей СНТ могло бы в соответствии со ст.27 ФЗ № 131 принять решение об образовании органа территориального ("дачного населенного пункта") общественного самоуправления, который, в свою очередь, мог бы:

• в альтернативу СНТ заняться обустройством территории "дачного населенного пункта", в т.ч. с последующим взысканием с СНТ затраченных на такое обустройство средств
• заключить договор с органом местного самоуправления об условиях управления инфраструктурными объектами на территории "дачного населенного пункта"  

• инициировать процедуру принудительного выкупа общего имущества СНТ (автомобильные дороги, объекты электросетевого хозяйства, водоснабжения, связи и др.) в государственную собственность субъекта РФ или муниципальную собственность (согласно п.6 ч.3 ст.26 ФЗ № 217 такое приобретение сегодня может быть только безвозмездно и лишь по заявлению самого СНТ или всех участников общей долевой собственности на это имущество).

Иными словами, образование органа территориального ("дачного населенного пункта") общественного самоуправления нацелено на способствование мерами экономической конкуренции с СНТ повысить качество проживания всех граждан на территории "дачного населенного пункта" и создать условия для последующего обобществления (перехода в государственную/муниципальную собственность) инфраструктурных объектов СНТ.

Необходимо подчеркнуть, что возможность такой конкуренции не умаляет право части жителей "дачного населенного пункта" на управление его инфраструктурными объектами согласно нормам ФЗ № 217 любым из двух правовых режимов: через свое членство в СНТ или непосредственно как участников общей долевой собственности, но при этом не позволяет превратить это управление в уродливую монополию.

К слову, законодатель в ФЗ № 217 де-факто признает наличие проблемы конкуренции правовых режимов управления объектами инфраструктуры СНТ, явно отдавая приоритет имущественным интересам граждан (см., например, п.15 ст.54 ФЗ № 217 об установлении пятилетнего срока - до 1 января 2014 года - для решения вопроса о безвозмездной передаче имущества общего пользования СНТ в общедолевую собственность всех собственников земельных участков на управляемой СНТ территории).

Однако, при этом ФЗ № 217 страдает от отсутствия четких правовых последствий и внятного юридического инструмента решения этой проблемы, чему как раз и могла бы способствовать легализация на т.н. "переходный период" понятия "дачный населенный пункт".

Андрей Давыдов

Реформа исполнительного производства ФССП еще не приобрела четкого системного содержания, но отдельные ее элементы уже вызывают живое обсуждение в СМИ и на уровне экспертов.

Например, внесенный в Госдуму законопроект предусматривает существенное – с 25 до 100 тысяч рублей – повышение суммы требований к гражданам-должникам, которые могут предъявляться самими взыскателями в организацию или иному лицу, выплачивающим должнику заработную плату, пенсию, стипендию и иные периодические платежи.

Казалось бы, стоит согласиться с инициирующим этот законопроект Правительством РФ, которому «представляется, что такой способ исполнения является наиболее удобным и оперативным для взыскателя.»

Однако, вызывает недоумение перспектива возможного отказа ФССП от исполнения функций по взысканию с граждан долгов в сумме до 100 тысяч рублей, на что прямо указывается Правительством РФ в тексте пояснительной записки к законопроекту:

• «Учитывая то, что постановления об обращении взыскания на заработную плату и иные доходы должника составляют значительную часть процессуальных документов, выносимых и направляемых судебными приставами-исполнителями, трудозатраты по указанной категории исполнительных производств с размером взыскиваемой суммы менее ста тысяч рублей представляются неоправданными.»
• «Реализация законопроекта будет способствовать обеспечению прав граждан на своевременное исполнение требований исполнительного документа, сокращению затрат бюджетных средств, связанных с вынесением судебными приставами-исполнителями процессуальных документов, а также снижению нагрузки на судебных приставов-исполнителей.»

Таким образом, реализация предложенного Правительством РФ законопроекта приведет взыскателей (организаций и граждан) к необходимости самостоятельно заниматься поиском источников выплат гражданам-должникам.

И если кредиторы-организации еще могут позволить себе такую возможность, то для большинства кредиторов-граждан такой поиск, очевидно, станет непозволительной роскошью - и, в самом деле, как гражданин-взыскатель может быстро и легально получить информацию об организации или ином лице, которые выплачивают гражданину-должнику заработную плату, пенсию, стипендию и иные периодические платежи, чтобы затем предъявить источнику выплат исполнительный документ ?

Предложенная Правительством РФ реформа исполнительного производства ФССП может существенно усложнить реализацию имущественных прав кредиторов-граждан - прежде всего, это затронет такие важные сферы гражданского оборота, как возмещение имущественного вреда пострадавшим при ДТП, а также при эксплуатации жилья.

Так, средняя выплата по ОСАГО (величина, близкая к сумме имущественного ущерба при ДТП) в 2018 году составила 64 тысячи рублей. На 65 тысяч рублей тянет и средняя страховая выплата в рядовом для ЖКХ случае – например, при заливе квартиры.

А поскольку далеко не все граждане-причинители имущественного вреда имеют полис ОСАГО или полис страхования гражданской ответственности при эксплуатации недвижимости, можно говорить о фактическом «списании» их задолженности в результате правительственной реформы исполнительного производства ФССП.  

Масштаб инициированной Правительством РФ «амнистии» долгов граждан до 100 тысяч рублей указан в пояснительной записке к вышеуказанному законопроекту:

«Остаток исполнительных производств по состоянию на 1 января 2018 г. составлял 26,7 млн. исполнительных производств на сумму 5,5 трлн. руб.

Из указанного остатка исполнительных производств 4,5 млн. исполнительных производств или 16,7% - исполнительные производства с суммами взыскания от 25 тыс. руб. до 100 тыс. руб., в рамках которых по 1,1 млн. исполнительным производствам копии исполнительных документов направлены для удержания по месту получения доходов должниками.»

Однако, снижение бюджетных расходов на содержание ФССП при взыскании с граждан долгов до 100 тысяч рублей может оказаться не единственным и вовсе не самым приятным для государства следствием такой реформы, например:

• может резко возрасти нагрузка (и, соответственно, бюджетные расходы) на содержание районных (городских) судов - ведь, кредиторам (пострадавшим) теперь придется чаще обращаться с исками к гражданам-должникам в районные (городские) суды, т.к. деятельность мировых судей, рассматривающих имущественные споры до 50 тысяч рублей, утратит свое значение
• у владельцев транспортных средств возникнет аргументированный соблазн отказаться от приобретения полиса ОСАГО - он не только дорог, но и еще станет почти бесполезен
• стоимость ОСАГО, КАСКО и других страховых продуктов вырастет, поскольку страховщики будут вынуждены почти сразу списывать на убыток долги граждан в порядке регресса и суброгации до 100 тысяч рублей
• резко вырастет спрос на услуги коллекторов, что уже сегодня начинает беспокоить наблюдателей в сфере ЖКХ.

При таких обстоятельствах возникает вопрос не о формальном, а о реальном механизме предстоящего урегулирования долгов граждан вследствие причинения вреда до 100 тысяч рублей каждый, оцениваемых примерно в 300 млрд рублей ежегодно, что соответствует 1/3 от объема всего отечественного страхового рынка в 2018 году (без учета страхования жизни).

Ответить на этот вопрос в пояснительной записке к своему законопроекту Правительство РФ не потрудилось.

Банк России (как регулятор финансового рынка), кажется, и вовсе не в курсе этой законодательной инициативы Правительства РФ.

Между тем, чуть ли не единственным легальным и сравнительно эффективным механизмом защиты имущественных прав кредиторов (организаций и граждан) по требованиям к гражданам-должникам после запуска правительственной реформы исполнительного производства ФССП может остаться лишь страхование (прежде всего - имущества и гражданской ответственности).

Однако, не стоит торопиться благодарить Правительство РФ за создаваемый росчерком премьерского пера мощный драйвер развития страхового рынка: рассчитывать на взрывной рост объема отечественного страхового рынка в ближайшие годы, увы, не приходится - участники гражданского оборота еще не осознали в полной мере свои имущественные риски до 100 тысяч рублей, не готова инфраструктура страхового рынка, да, и нормативное регулирование страховой отрасли оставляет желать лучшего.

А, значит, мучительный переход от правительственной «амнистии» 100-тысячных долгов граждан к росту страхового рынка, вне сомнений, кредиторам и гражданам-должникам «скрасят» коллекторы и государственные силовики – не случайно прохождение законопроекта курирует Комитет Государственной Думы по безопасности и противодействию коррупции.

Андрей Давыдов

Опубликованный на сайте Центра стратегических разработок 11 октября 2018 года аналитический доклад «Жилищно-коммунальный комплекс: между политикой и экономикой» вызвал острую реакцию экспертов жилищно-коммунального хозяйства (ЖКХ) лишь по одному вопросу: насколько законно введение субсидиарной имущественной ответственности владельцев помещений в многоквартирных домах по долгам своих соседей-неплательщиков за жилищно-коммунальные услуги (ЖКУ) ?

Актуальность вопроса, на первый взгляд, не очевидна: согласно данным Росстата, которые приводит сам автор аналитического доклада, «в III квартале 2017 года фактический уровень собираемости платежей населения достиг 95,6%».

С другой стороны, проблема постоянно растущей задолженности за ЖКУ сегодня оценивается в 1,4 трлн рублей, что превышает, например, прогнозируемый на 2018 год объем всего страхового рынка России (почти 1 трлн рублей).

«Вместе с тем, - справедливо указывает автор аналитического доклада, - стоимость и качество жилищно-коммунальных услуг по-прежнему остаются одной из важных тем, волнующих россиян.»

Таким образом, вопрос о долгах за ЖКУ является определяющим как для государственной стратегии в сфере ЖКХ, так и для всех, кто на практике сталкивается с оплатой ЖКУ – если долги за ЖКУ минимальны, значит, система ЖКХ настроена и функционирует правильно, в т.ч. в техническом, экономическом, юридическом и социальном значениях этого слова.

Однако, стратегическое предложение автора аналитического доклада распределить долги неплательщиков ЖКУ между соседями-собственниками помещений в доме, увы, больше напоминает рецепт приготовления философского камня, чем вариант практического решения проблемы.

Например, можно только представить юридический ужас управляющей организации ЖКХ, которой придется подавать в суд не на единичных неплательщиков ЖКУ, а на большинство (!) собственников помещений в доме, привлекаемых к субсидиарной ответственности на основании закона, инициированного Центром стратегических разработок.

Про неизбежный коллапс работы ФССП в этом случае автор аналитического доклада уже сегодня может получить справку в Счетной палате РФ.

Вместе с тем, откровенная маниловщина, которой является предложение автора аналитического доклада ввести субсидиарную ответственность добросовестных собственников помещений за соседские долги за ЖКУ, не умаляет ценность некоторых выводов.

Например, трудно не согласиться с автором аналитического доклада, что:

• «Жители домов оценивают работу жилищных организаций в первую очередь по наблюдаемым улучшениям, таким как ремонт подъездов, лифтов, улучшение благоустройства территории. Кроме того, большое значение в такой оценке имеет реакция на аварийные ситуации и скорость их устранения. Недостаточность доходов для проведения всех необходимых работ по содержанию жилья и желание зарекомендовать себя перед заказчиками может приводить к тому, что управляющие компании используют средства, полученные от жителей на оплату коммунальных услуг, для улучшения состояния дома.»
• «Ключевым ограничителем в развитии конкурентных отношений в сфере жилой недвижимости играет избыточный административный контроль. В рамках правового регулирования государство пытается компенсировать отсутствие эффективного заказчика на услуги по управлению многоквартирными домами в лице собственников мерами административного контроля со стороны всевозможных контролирующих и инспектирующих органов. По информации управляющих организаций сотни проверок в год стали их рабочей нормой. Управляющие компании отмечают, что непредусмотренные расходы только на устранение последствий этих проверок (например, оспаривание заключений проверок в суде) составляют до 15% доходов и ухудшают финансовое положение организаций.»
• «В отличие от коммунальных услуг, стоимость жилищных услуг в соответствии с законодательством в общем случае не должна регулироваться органами власти, поскольку эти услуги должны предоставляться на конкурентной основе, а их заказчиками должны выступать собственники помещений в каждом отдельном многоквартирном доме. Таким образом, на вопрос о том, сколько платить за содержание каждого дома, обязаны отвечать сами жильцы.»

Говоря проще, проблема долгов за ЖКУ, во-многом, обусловлена недовольством низким уровнем качества и количества жилищных услуг, которые приходится оплачивать собственникам помещений в многоквартирных домах, что затем неизбежно проецируется на оплату коммунальных услуг (ресурсов).

И здесь снова приходится согласиться с автором аналитического доклада, который обозначает вектор реформы ЖКХ, позволяющим решить проблему долгов за ЖКУ:

«Что делать для изменения ситуации? Стратегическая задача – совершить финансовый маневр без существенного изменения объема финансирования: тратить больше на жилищные услуги и меньше – на коммунальные. ... Это означает реальные конкурсные цены на качественное управление недвижимостью...»

Но, как реально добиться улучшения качества и количества жилищных услуг сравнительно быстро и без финансовых вложений со стороны государства ?

Ответ на этот вопрос, как представляется, не так сложен и заключается в необходимости реформы существующей «бизнес-модели» управления многоквартирными домами, которая весьма условно предусматривает «кэшбэк» - возврат собственникам помещений части уплаченных ими денег за некачественно и/или неполностью оказанные жилищные услуги.

Так, во-первых, сегодня имеющие юридическое значение функции по контролю за качеством и количеством жилищных услуг фактически выполняют не собственники помещений, а государственные жилищные инспекции.

Во-вторых, взыскиваемые с управляющих организаций ЖКХ деньги за некачественно и/или неполностью оказанные жилищные услуги априори направляются в бюджет в виде административных штрафов. 

В-третьих, судебная практика абстрагируется от оценки доводов должников за ЖКУ о некачественно и/или неполностью оказанных жилищных услугах ввиду действия презумпции: жилищные услуги оказаны должнику качественно и полностью, если иное не подтверждено формально (на практике доступ собственников помещений к таким документам фактически отсутствует).

Таким образом, реформа действующей «бизнес-модели» управления многоквартирными домами должна заключаться в следующем:

1. обязательный перевод управляющих организаций ЖКХ на ежемесячную отчетность перед советами многоквартирных домов за качество и количество жилищных услуг (см. п.11 ст.162 Жилищного кодекса РФ)
2. предоставить советам многоквартирных домов право решать: принимать без замечаний или с замечаниями ежемесячные отчеты управляющих организаций ЖКХ о качестве и количестве оказанных жилищных услуг (см. п.п.5 п.5 и п.п.4 п.8 ст.161.1 Жилищного кодекса РФ), которые публикуются в ГИС ЖКХ и, соответственно, получают статус судебного доказательства о качестве и количестве жилищных услуг (Общественная палата и ОНФ обеспечивают информационно-экспертную поддержку советам многоквартирных домов при принятии соответствующих решений, акты о нарушении качества/количества или превышения установленной продолжительности перерыва в оказании жилищных услуг составляются советами многоквартирных домов и по своему усмотрению)
3. установить, что государственные жилищные инспекции оперативно рассматривают замечания советов многоквартирных домов на ежемесячные отчеты управляющих организаций ЖКХ и определяют размер «кэшбэка» собственникам помещений, который учитывается управляющей организацией ЖКХ в следующем отчетном месяце – соответствующие решения публикуются в ГИС ЖКХ
4. финансовый уполномоченный получает полномочие на разрешение жалоб председателей советов многоквартирных домов и управляющих организаций ЖКХ на решения государственных жилищных инспекций о «кэшбэке» в пределах трехлетнего срока исковой давности
5. по мере развития контрольных функций советов многоквартирных домов сокращается практика (и персонал) государственных жилищных инспекций по непосредственному контролю за качеством и количеством жилищных услуг, также сокращается количество налагаемых на управляющие организации ЖКХ вышеуказанных административных штрафов
6. советы многоквартирных домов и управляющие организации ЖКХ периодически проводят инвентаризацию накопленных долгов за ЖКУ, представляют в государственные жилищные инспекции на утверждение предложения об их урегулировании, решения которых публикуются в ГИС ЖКХ и могут быть обжалованы в судебном порядке.

Реализация предложенной реформы нацелена на создание механизма реального вовлечения собственников помещений многоквартирных домов в процесс управления жильем, что позволит, наконец, сократить долги за ЖКУ, развить конкуренцию в сфере оказания жилищных услуг, а также снизить государственные расходы.

Андрей Давыдов

«Известия» инициировали очередной виток общественной дискуссии о реформе ОСАГО: согласно данным МВД России, «впервые за всю историю ОСАГО резкий спад заключения договоров был зафиксирован в 2015 году. Тогда, по данным ГИБДД, было выписано около 189 тыс. штрафов за это нарушение, в 2016 году этот показатель скакнул до 1,9 млн штрафов. По итогу прошлого года было уже выписано до 2,8 протоколов (+40%).»

Однако, указанные «Известиями» причины массового отказа автомобилистов от ОСАГО – дороговизна тарифа и низкое качество страховой услуги – являются, скорее, отражением более масштабного социально-экономического явления, а именно: ощутимое снижение уровня жизни отечественного «среднего класса» в 2015 году как раз после девальвационного валютного скачка в конце 2014 года.

В этом смысле само по себе «закручивание гаек», вроде предложения ужесточить штрафы за отсутствие полиса ОСАГО, очевидно, не может кардинально снизить число транспортных средств без ОСАГО с нынешних 3 млн штук – для выправления ситуации требуется адаптация всех участников рынка ОСАГО к новым экономическим условиям в стране.

И такой процесс адаптации идет !

Так, согласно данным ЦБ России и оценкам ведущих отечественных автостраховщиков за 2017 год:

• в 2017 году страховщики заключили на 8,3% больше договоров автокаско (3,9 млн против 3,6 млн договоров в 2016 году)
• рынок страхования автокаско перестал зависеть от рынка новых автомобилей
• тарифы на полисы классического автокаско имеют тенденцию к снижению
• страховщики научились оптимизировать расходы на урегулирование страхового возмещения по автокаско.

Все эти факторы указывают, что полис автокаско к началу 2018 года стал не только оптимальным по соотношению цена/качество, но и вполне доступным – прямая противоположность регулируемым государством условиям ОСАГО.

Иными словами, к началу 2018 года на отечественном рынке автострахования сложилась ситуация, когда защита имущественных прав законопослушных автомобилистов обеспечивается уже не ОСАГО, а полисом КАСКО, что, собственно, неуклонно и превращает полис ОСАГО во все менее востребованный «страховой продукт».

Однако, снижение экономической привлекательности полиса ОСАГО у автомобилистов – явление временное, обусловленное существующим качеством государственного регулирования, состоянием отечественной экономики и не означающее утраты ОСАГО своего главного социального предназначения: эффективное внесудебное возмещение вреда пострадавшим от источника повышенной опасности, коим является эксплуатация транспортного средства (ст.1079 Гражданского кодекса РФ).  

Следовательно, полис ОСАГО нужен государству – прежде всего, как механизм социально-экономической поддержки малообеспеченных граждан-автомобилистов. Ведь, именно они являются той стремительно увеличивающейся в последние три года категорией потребителей, которые отказываются от приобретения «страхового продукта» ОСАГО, не соответствующего предъявляемым к нему потребительским качествам.

В таких условиях задача государства как маркетолога - выпустить на рынок такой полис ОСАГО, условия которого бы соответствовали ожиданиям малообеспеченных граждан-автомобилистов и других участников правоотношений в сфере дорожного движения.

В этом значении от государства требуется реформа ОСАГО, предусматривающая:

1. выделение из этого обязательного вида страхования нового - вмененного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, рассчитанного на тех потребителей, кто способен оплачивать по рыночной цене качественную страховую услугу
2. признание существующего института ОСАГО социально значимым и, следовательно, требующим государственного субсидирования, для чего необходима федеральная госпрограмма, включающая:

• критерии участия водителя транспортного средства и автостраховщика в госпрограмме

• простые и доступные условия оформления, ценообразования, определения страховой суммы и порядка страхового возмещения (например, ввести «коробочный» полис ОСАГО)
• источники, размеры и региональное распределение госсубсидий на страховое возмещение среди участвующих в госпрограмме автостраховщиков
• организационные формы и критерии эффективности участия региональных органов власти в реализации госпрограммы.

Только при таких условиях, когда государство деньгами гарантирует минимальное («базовое») страховое покрытие рисков гражданской ответственности владельцев транспортных средств с поправкой на региональные особенности, можно реально воплощать на уровне всей Федерации идеи либерализации тарифов, повышения административных штрафов и других мер государственного принуждения к приобретению полиса ОСАГО.