Андрей Давыдов

Просто и незатейливо Верховный суд РФ 06 марта 2019 года фактически установил новые правила банкротства организаций, которые станут более всего актуальны для малого и среднего бизнеса.

Так, отныне арбитражный суд не будет тратить процессуальное время на банкротство компании-"пустышки" по заявлению налогового органа даже в формате конкурсного производства - в таком деле, как правило, уже нет экономического смысла.       

И хотя "новые правила" в этом значении формально не являются новыми и нацелены на борьбу с бюджетными недоимщиками, не приходится сомневаться, что частные конкурсные кредиторы ими воспользуются по аналогии.

Таким образом, Верховный суд РФ с учетом мнения Конституционного суда РФ сформировал новый вектор судебной практики по банкротным делам организаций, который теперь будет заточен на скорое и, по-сути, полуавтоматическое привлечение к имущественной ответственности лиц, контролировавших компанию-должника, вместо того, чтобы, как раньше, сначала разобраться с ее конкурсной массой.

В этой связи остается напомнить предпринимателям малого и среднего бизнеса, что, например, личное банкротство гражданина не является панацеей от его субсидиарной ответственности по долгам компании-банкрота (см. п.5 и п.6 ст.213.28 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве"), что, в свою очередь, чревато статусом "пожизненного должника" и возложения бремени непогашенных долгов на наследников.

Ниже приводится текст разъяснений Верховного суда РФ.

Утверждены

Президиумом Верховного Суда

Российской Федерации

6 марта 2019 года

ВОПРОС. Как следует поступить судье арбитражного суда в том случае, если к заявлению уполномоченного органа о признании организации-должника банкротом не приложены документы, обосновывающие наличие у нее имущества, за счет которого могут быть покрыты расходы по делу о банкротстве, либо вероятность обнаружения такого имущества в процедурах банкротства?

ОТВЕТ. При рассмотрении вопроса о возможности принятия к производству заявления уполномоченного органа о признании организации банкротом, в том числе обладающей признаками недействующего юридического лица (п. 1 ст. 21.1 Федерального закона от 8 августа 2001 г. N 129-ФЗ "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей"), отсутствующего должника (п. 1 ст. 227, ст. 230 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве)), судам следует учитывать сохраняющие силу разъяснения, содержащиеся в п. 13 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17 декабря 2009 г. N 91 "О порядке погашения расходов по делу о банкротстве" (далее - постановление N 91).

В случае когда к заявлению уполномоченного органа о признании организации банкротом не приложены доказательства, подтверждающие наличие у нее имущества, за счет которого могут быть покрыты расходы по делу о банкротстве, или вероятность обнаружения такого имущества, заявление на основании ст. 44 Закона о банкротстве подлежит оставлению без движения с последующим возвращением (при непредставлении соответствующих доказательств в установленный судом срок).

В качестве документов, свидетельствующих об отсутствии средств, достаточных для возмещения расходов на проведение процедур банкротства, судами, в частности, могут приниматься во внимание:

• акты судебного пристава-исполнителя о невозможности взыскания по основаниям, предусмотренным пп. 3 и 4 ч. 1 ст. 46 Федерального закона от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве";
• справки налогового органа об отсутствии у него сведений об имуществе должника, полученных в порядке межведомственного информационного взаимодействия в соответствии со ст. 85 Налогового кодекса Российской Федерации от органов, осуществляющих государственный кадастровый учет и государственную регистрацию прав на недвижимое имущество, органов, осуществляющих регистрацию транспортных средств, и т.п.;
• выписки по операциям на счетах, по вкладам (депозитам) организаций в банках, справки о переводах электронных денежных средств, указывающие на отсутствие остатка по счетам и несовершение по ним операций в течение длительного времени;
• сведения о непредставлении организацией бухгалтерской и (или) налоговой отчетности.

В ситуации, когда названные документы об отсутствии у должника имущества или их часть имеются в поступивших в суд материалах и уполномоченным органом не представлены какие-либо иные доказательства, обосновывающие обратное, в том числе возможность фактического поступления в конкурсную массу денежных средств вследствие привлечения контролирующих лиц к ответственности, суд выносит определение о возвращении заявления о признании должника банкротом, указав в мотивировочной части обстоятельство, послужившее основанием для возвращения, - отсутствие средств, достаточных для возмещения судебных расходов на проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве. Если указанное обстоятельство обнаружится после принятия к производству заявления уполномоченного органа о признании должника банкротом, суд выносит определение о прекращении производства по делу на основании абзаца восьмого п. 1 ст. 57 Закона о банкротстве (с учетом разъяснений, приведенных в п. 14 постановления N 91), указав в мотивировочной части на отсутствие средств, достаточных для возмещения судебных расходов на проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве.

Судам следует учитывать, что после возвращения заявления уполномоченного органа о признании должника банкротом или прекращения производства по делу о банкротстве в связи с отсутствием средств, достаточных для возмещения судебных расходов на проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, уполномоченный орган вправе обратиться в суд в общеисковом порядке с заявлением о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности или о возмещении ими убытков (ст. 61.14 и 61.20 Закона о банкротстве). Такое исковое заявление подлежит разрешению судом в соответствии с положениями гл. III.2 Закона о банкротстве, в том числе в соответствии с закрепленными в этой главе презумпциями.

ВОПРОС. Каковы последствия возвращения уполномоченному органу заявления о признании организации-должника банкротом (прекращения производства по делу о банкротстве, возбужденному по заявлению уполномоченного органа) в связи с отсутствием средств, необходимых на покрытие расходов по делу о банкротстве?

ОТВЕТ. Согласно подп. 4.3 п. 1 ст. 59 Налогового кодекса Российской Федерации принятие судом в связи с отсутствием средств, достаточных для возмещения судебных расходов на проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, определения о возвращении заявления уполномоченного органа о признании организации-должника банкротом или о прекращении производства по делу о банкротстве, возбужденному по заявлению уполномоченного органа, является самостоятельным основанием для признания недоимки, задолженности по пеням и штрафам безнадежными к взысканию. Для списания задолженности по указанному основанию не требуется устанавливать каких-либо дополнительных обстоятельств.

Судам следует учитывать, что такое списание задолженности, по смыслу разъяснений, данных в п.32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 г. N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве", само по себе не препятствует последующей подаче уполномоченным органом в общеисковом порядке заявления о привлечении лица, контролирующего должника, к ответственности по списанным обязательствам и не может служить единственным основанием для исключения списанной задолженности из общего размера ответственности контролирующего лица.

Кроме того, если после возвращения уполномоченному органу заявления о признании организации-должника банкротом (прекращения производства по делу о банкротстве, возбужденному по заявлению уполномоченного органа) в связи с отсутствием средств, необходимых на покрытие расходов по делу о банкротстве, будут выявлены имущество должника, скрываемое им, или иные обстоятельства, указывающие на возможность поступления имущества в собственность должника (например, посредством фактического получения имущества через процедуру оспаривания сделок), которые не были и не могли быть достоверно известны уполномоченному органу, по его заявлению определение о возвращении заявления (о прекращении производства по делу) может быть пересмотрено применительно к положениям п. 1 ч. 2 ст. 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации. В случае пересмотра определения суд, устанавливая общий объем обязательств должника перед бюджетом, проверяет, были ли налоговым органом восстановлены в соответствии с законодательством Российской Федерации суммы, списанные ранее на основании отмененного судебного акта.

Андрей Давыдов

Годовой Отчет РСА за 2017 год содержит данные страховой статистики о количестве ДТП и пострадавших, которым причинен вред жизни или здоровью.

Так, число пострадавших, жизни или здоровью которых причинен вред в ДТП, уменьшилось с 241,4 тыс. в 2016 году до 234,5 тыс. в 2017 году или на 2,9% (число раненых – на 2,6%, число погибших в ДТП – на 6%).

По данным РСА за 9 месяцев 2018 года выплаты по ОСАГО для возмещения вреда жизни и здоровью пострадавших в ДТП существенно выросли и достигли 4,6 млрд рублей, в том числе 1,7 млрд по летальным исходам.

Тренд на увеличение динамики выплат по ОСАГО для возмещения вреда жизни и здоровью «поддержали» и госорганы, например:

• в определении Верховного Суда РФ по гражданскому делу № 9-КГ18-9 от 10 июля 2018 года подчеркивается, что причинение вреда третьему лицу в результате взаимодействия источников повышенной опасности влечёт наступление страхового случая по каждому заключённому их владельцами договору обязательного страхования гражданской ответственности (ОСАГО) и страховая выплата должна быть произведена по каждому из этих договоров – даже если страховщик по всем полисам ОСАГО один и тот же;
• в конце января 2019 года ЦБ поддержал предложение Минфина увеличить лимит выплаты по ОСАГО для возмещения вреда жизни и здоровью пострадавших с 500 тыс рублей до 2 млн рублей.

Таким образом, к началу 2019 года в ОСАГО назрела очередная комплексная проблема - увеличение убыточности по выплатам для возмещения вреда жизни и здоровью пострадавших при недостаточности для этого страхового лимита в существующем масштабе цен и очевидной угрозе социального недовольства из-за подорожания ОСАГО.

И пока ЦБ выбирает подходящий из известных ему способов разрешения образовавшейся проблемы в ОСАГО, будет оправданным посмотреть на вопрос шире.

Так, согласно статистике ГИБДД «каждое четвертое ДТП (с пострадавшими) – это наезд на пешехода. В крупных городах до половины всех ДТП – наезды на пешеходов, из них на пешеходных переходах в городах происходит каждый ТРЕТИЙ наезд на пешехода, в том числе по вине водителей - в 86% случаев.»

По мнению «Союза пешеходов», «проблемы попавших в ДТП пешеходов, а также водителей и пассажиров не заканчиваются после доставки их в больницу. Наибольшее количество обращений в «Союз пешеходов» связано с затруднениями в изыскании средств на лечение, затем с компенсацией затрат на лечение, и проблемой справедливого наказания виновника аварии. На каждом из перечисленных этапов от пострадавшего и его родственников требуются серьезные усилия и определенные юридические и экономические познания.» 

Получается, что главная причина претензий к системе ОСАГО по выплатам для возмещения вреда жизни и здоровью пострадавших – это затруднительность получения от виновного водителя компенсации травмированными в ДТП пешеходами (или их родственниками).

И, действительно, действующее государственное регулирование не стимулирует виновных в ДТП водителей компенсировать пострадавшим вред жизни и здоровью.

Так, согласно п.6 ч.1 ст.4.2 КоАП РФ добровольное возмещение лицом, совершившим административное правонарушение, причиненного ущерба или добровольное устранение причиненного вреда является обстоятельством, смягчающим административную ответственность. Однако, такое «смягчение» не является установленной законом гарантией применения судом к виновному водителю административного наказания в виде штрафа вместо лишения права на управление транспортными средствами, как это предусмотрено ст.12.24 КоАП РФ.

Судебная практика по ст.12.24 КоАП в целом указывает на лояльность судов к виновным в ДТП водителям, но не объясняет ее причин и изумляет прецедентами:

Статистические данные рассмотрения судами дел по ст.264 УК РФ и вовсе пока отсутствуют.

Таким образом, сопоставление вышеприведенных статистических данных РСА и данных судебной статистики указывает на существование в России «теневого» механизма урегулирования виновными водителями вреда жизни и здоровью пострадавших в ДТП, годовой оборот которого можно оценить примерно в 15-20 млрд рублей.

Отсутствие правовой определенности у виновных водителей относительно судебного вердикта даже при наличии смягчающего обстоятельства по ст.12.24 КоАП РФ имеет очевидный коррупциогенный риск, который априори увеличивает сумму теневого оборота.

При таких обстоятельствах кажется странным, что государство до сих пор не озаботилось внедрением «процессуального платежного сервиса» в КоАП РФ вообще и применительно к ст.12.24 КоАП РФ в частности – ведь, кроме содействия водителям, пострадавшим и страховщикам ОСАГО это позволяет дополнительно пополнять бюджет за счет взимания не менее 100 тысяч административных штрафов в год только лишь по ст.12.24 КоАП РФ.

Такой «процессуальный платежный сервис» может быть внедрен в КоАП РФ с учетом особенностей административного производства и законодательного прецедента ст.28.1 УК РФ, а именно путем дополнения ст.4.7 КоАП РФ пунктом 1.1. следующего содержания:

«1.1. Судья, рассматривая дело об административном правонарушении, при отсутствии спора о возмещении вреда жизни и здоровью, а также имуществу потерпевшего обязан назначить наказание по низшему пределу, установленному санкцией соответствующей статьи.»

Предлагаемая законодательная новелла направлена на изменение «карательной» модели действующего административного производства в сторону его гуманизации и фактически представляет из себя разновидность «сделки с правосудием», главной целью которой является гарантированное возмещение потерпевшим причиненного административным правонарушением вреда в его реальном размере.

Разумеется, это будет способствовать ЦБ и страховщикам сохранять ценообразование на ОСАГО в социально и экономически оправданных границах.

Андрей Давыдов

Статья 61.2 федерального закона № 127-ФЗ предусматривает возможность признания недействительной сделки должника (банкрота) со своим имуществом, если:

• должник получил по такой сделке неравноценное встречное исполнение
• в результате совершения сделки причинен вред имущественным правам кредиторов и другая сторона сделки знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки.

Такая «подозрительная» сделка должна быть заключена в течение одного года и трех лет соответственно до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления.

В случае признания подозрительной сделки недействительной применяется реституция с учетом особенностей рассмотрения арбитражными судами дел о банкротстве.

Так, пункт 16 действующего постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23 декабря 2010 г. № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» регулирует случаи, когда имущество банкрота отчуждено его приобретателем далее:  

«Принятие судом в деле о банкротстве судебного акта о применении последствий недействительности первой сделки путем взыскания с другой стороны сделки стоимости вещи не препятствует удовлетворению иска о ее виндикации. Однако если к моменту рассмотрения виндикационного иска стоимость вещи будет уже фактически полностью уплачена должнику стороной первой сделки, то суд отказывает в виндикационном иске.»

Как видим, ключевым аспектом решения вопроса о правомерности виндикации является толкование понятия «стоимость», которое использовал канувший в лету ВАС РФ.

Например, по смыслу определения № 308-ЭС15-6280 Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 09 января 2017 года по делу № А32-29459/2012 такая стоимость не должна быть явно заниженной, т.е. быть рыночной.

Таким образом, согласно текущей судебной практике виндикация будет невозможна не только, если последний приобретатель имущества банкрота является юридически «добросовестным» в смысле ч.1 ст.302 ГК РФ, но также если первый приобретатель полностью внес к этому моменту в порядке реституции в конкурсную массу рыночную стоимость имущества, отчужденного у банкрота по «подозрительной» сделке.

Иными словами, установленные законом критерии виндикации (приобретатель «не знал и не мог знать» об отсутствии у другой стороны сделки права отчуждать имущество) ненормативно дополнены Верховным судом РФ применительно к делам о несостоятельности новым составом. При этом конечный приобретатель имущества банкрота становится явным заложником воли и платежеспособности его первого приобретателя, что априори нарушает баланс интересов в пользу кредиторов банкрота.

Однако, такой дисбаланс очевидно противоречит мнению Конституционного суда РФ, который в своем постановлении от 22.06.2017 года № 16-П указал на следующее:

«Согласно Конституции Российской Федерации право собственности и иные имущественные права гарантируются посредством права на судебную защиту (статья 46, часть 1), которая в силу ее статей 17 (часть 3), 19 (части 1 и 2) и 55 (часть 3) должна быть полной и эффективной, отвечать критериям пропорциональности и соразмерности, с тем чтобы был обеспечен баланс прав и законных интересов всех участников гражданского оборота - собственников, кредиторов, должников; возможные ограничения федеральным законом прав владения, пользования и распоряжения имуществом и свободы договоров также должны отвечать требованиям справедливости, быть адекватными, пропорциональными, соразмерными, не иметь обратной силы и не затрагивать существо, основное содержание данных конституционных прав; сама же возможность ограничений и их характер должны обусловливаться необходимостью защиты конституционно значимых ценностей.»

Вот и получается, что пока законодательная и судебная ветви власти ищут баланс интересов по подозрительным сделкам в делах о несостоятельности, добросовестному приобретателю остается страховать (в буквальном и широком значениях) риск утраты права собственности на приобретенное имущество банкрота.

Як пани б’ються — у хлопів чуби тріщать

Андрей Давыдов

День 22 июня 2017 года стал для отечественного правосудия знаменательной датой, поскольку именно в этот день Конституционный суд РФ своим постановлением № 16-П устранил юридический приоритет интересов казны перед имущественными правами граждан – добросовестных приобретателей выморочных квартир.  

Так, в своем постановлении Конституционный суд РФ, в частности, указал, что «пункт 1 статьи 302 ГК Российской Федерации - как по своему буквальному смыслу, так и по смыслу, придаваемому ему в системе действующего правового регулирования правоприменительной практикой, - фактически не учитывает возможность ненадлежащего исполнения компетентными органами публично-правового образования своих обязанностей, совершения ошибок, а также не отвечающей критериям разумности и осмотрительности реализации ими правомочий по установлению выморочного имущества и оформлению права на него. Применительно к жилым помещениям защита имущественных интересов публично-правового образования за счет ущемления интересов добросовестного приобретателя - гражданина, который возмездно приобрел соответствующее жилое помещение, в подобной ситуации недопустима…»

Разумеется, Конституционный суд РФ оставил за рамками своего постановления ответ на вопрос о том, когда исполнительная власть может начать оприходование выморочного имущества (включая квартиры) в казну?

Между тем, до постановления Конституционного суда РФ на практике все действия по оприходованию в казну выморочных квартир обычно начинали совершаться исполнительной властью лишь после того, как появлялась соответствующая информация из силовых источников.

Так, 1 октября 2014 года президиум Верховного суда РФ утвердил «Обзор судебной практики по делам, связанным с истребованием жилых помещений от добросовестных приобретателей, по искам государственных органов и органов местного самоуправления», в котором, в частности, указал на следующее:

«Течение срока исковой давности по искам об истребовании недвижимого имущества (жилых помещений) из чужого незаконного владения начинается со дня, когда уполномоченный собственником жилищного фонда орган узнал или должен был узнать о нарушении своего права.

…

Как разъяснено в пункте 57 совместного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 г. № 10/22, течение срока исковой давности по искам, направленным на оспаривание зарегистрированного права, начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о соответствующей записи в ЕГРП. Эти положения применимы и при рассмотрении дел по искам об истребовании из чужого незаконного владения недвижимого имущества. Вместе с тем, поскольку сама по себе запись в ЕГРП о праве или обременении недвижимого имущества не означает, что со дня ее внесения в ЕГРП лицо знало или должно было знать о нарушении права, постольку момент начала течения срока исковой давности по заявленным требованиям может определяться исходя из обстоятельств конкретного дела.

…

Истцу стало известно о выбытии из его владения имущества, когда по уголовному делу о хищении указанной выше квартиры начали производиться следственные действия, в том числе выемка документов из архива, имевшая место 7 августа 1997 г. В связи с этим срок исковой давности надлежало исчислять с этой даты (определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации № 5-КГПР14-86).»

Согласимся: следственное действие по уголовному делу о хищении выморочного имущества (включая квартиры) - это наглядное и понятное для исполнительной власти основание для того, чтобы инициировать гражданский иск к приобретателю, который должен быть предъявлен в суд в пределах срока исковой давности.

Однако, Конституционный суд РФ своим постановлением изменил практический подход к исчислению судами такого срока исковой давности, указав, что «при регулировании гражданско-правовых отношений между собственником выморочного имущества и его добросовестным приобретателем справедливым было бы переложение неблагоприятных последствий в виде утраты такого имущества на публично-правовое образование, которое могло и должно было предпринимать меры по его установлению и надлежащему оформлению своего права.»

Говоря проще, после постановления Конституционного суда РФ срок исковой давности для защиты интересов казны приходится исчислять со дня записи в ЕГРН о праве приобретателя на выморочную квартиру, о чем исполнительной власти должно было стать известно.

И судебная практика тут же отвернулась от обеспечения прав исполнительной власти на выморочные квартиры в пользу защиты имущественных прав их приобретателей.

В качестве иллюстрации приведем выдержки из материалов гражданского дела с нашим участием на стороне одного из приобретателей выморочной квартиры:

• 7 апреля 2017 года Хамовнический районный суд г.Москвы в решении по делу № 02-0304/2017 указал:

«… Из «Обзора судебной практики по делам, связанным с истребованием жилых помещений от добросовестных приобретателей, по искам государственных органов и органов местного самоуправления» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ дата) следует, что когда иск об истребовании жилых помещений заявлен публично-правовым образованием со ссылкой на уголовное дело, то срок исковой давности исчисляется с момента, когда в рамках уголовного дела о хищении квартиры начали производиться соответствующие следственные действия, о которых уполномоченному органу власти было известно.»

• 9 октября 2018 года СК по гражданским делам Верховного суда РФ в определении по делу № 5-КГ18-201 указала:

«Исчисляя срок исковой давности со дня привлечения истца в качестве потерпевшего по уголовному делу (1 июля 2013 г.), судебные инстанции применительно к требованиям о защите права собственности не определили в качестве юридически значимого обстоятельства и не установили момент, когда собственник выморочного имущества должен был узнать об открытии наследства, в состав которого входила спорная квартира (2007 г.), и о завладении ею третьими лицами, в том числе о заключении договоров купли-продажи этой квартиры (2010 год), с учётом того, что к полномочиям государственных органов относятся вопросы регистрации граждан по месту жительства, учёт жилого фонда, регистрация актов гражданского состояния, а также регистрация прав на недвижимое имущество. Само по себе бездействие уполномоченных на то органов по оформлению прав на выморочное имущество, не означает, что публично-правовое образование в лице своих органов не должно было узнать о нарушении своего права на данное имущество.»

• 22 ноября 2018 года СК по гражданским делам Московского городского суда в апелляционном определении по делу № 33-48470/2018 указала:

«Отказывая в удовлетворении заявления ответчиков о пропуске истцом срока исковой давности, суд исходил из того, что данный срок на момент предъявления иска в суд *** г. не пропущен, поскольку подлежит исчислению с *** г. - с даты принятия следователем постановления о признании Департамента жилищной политики и жилищного фонда г.Москвы потерпевшим по указанному выше уголовному делу. С указанными выводами суда первой инстанции судебная коллегия согласиться не может…»

Как видим, постановление Конституционного суда РФ развернуло судебную практику по истребованию выморочных квартир у добросовестных приобретателей по мотиву пропуска исполнительной властью срока исковой давности.

Это заметно снизило актуальность традиционного «инструмента» - уголовное дело - в качестве «спускового крючка» для инициирования исполнительной властью мер по истребованию в казну выморочного имущества (включая квартиры).

Таким образом, новейшая судебная практика по делам об истребовании выморочных квартир – это настоящий вызов исполнительной власти, которой теперь приходится озаботиться банальным повышением качества работы.

Например, от столичных чиновников требуется не только повысить эффективность исполнения мер постановления Правительства Москвы от 22 июля 2008 г. № 639-ПП «О работе с жилыми помещениями, переходящими в порядке наследования по закону в собственность города Москвы, и с жилыми помещениями жилищного фонда города Москвы, освобождаемыми в связи с выбытием граждан», но и найти более актуальные способы решения этой задачи.

Ведь, как заметил Михаил Кротов, полномочный представитель Президента России в Конституционном суде России, «регистрация государственной собственности на выморочное имущество – это не право, а обязанность публичного образования. Ее неисполнение является основанием для отказа в защите такого права. Публично-правовое образование не может позволить себе быть беспечным и оформлять свои права только по мере необходимости в их судебной защите.»

Андрей Давыдов

Опубликован Обзор практики рассмотрения судами дел о материальной ответственности работника, утвержденный президиумом Верховного суда РФ 05.12.2018 года.

Обзор основан на изучении судебной практики за последние три года, а его актуальность обусловлена тем, что, во-первых, «одной из основных обязанностей работника по трудовому договору является бережное отношение к имуществу работодателя, в том числе к имуществу третьих лиц, находящему у работодателя, если работодатель несет ответственность за сохранность этого имущества», и, во-вторых, требуется ограждение «заработной платы работника от чрезмерных и незаконных удержаний» за причиненные работодателю потери (ущерб).  

С целью формирования единообразной судебной практики, Верховный суд РФ указал на необходимость учета следующих правовых позиций:

1. Установленный законом годичный срок для обращения работодателя в суд с иском о возмещении работником ущерба, причиненного работодателю, исчисляется со дня обнаружения работодателем такого ущерба.

2. Пропуск работодателем без уважительных причин срока обращения в суд, предусмотренного статьей 392 Трудового кодекса Российской Федерации, о применении которого заявлено работником, является основанием для отказа судом работодателю в иске о привлечении работника к материальной ответственности.

3. Обязанность работника возместить причиненный работодателю ущерб, в том числе в случае заключения между ними соглашения о добровольном возмещении материального ущерба, возникает в связи с трудовыми отношениями, поэтому к этим отношениям подлежат применению нормы Трудового кодекса Российской Федерации, регулирующие материальную ответственность сторон трудового договора.

4. Обстоятельства причинения материального ущерба работодателю преступными действиями одного из работников, установленные приговором суда, имеют существенное значение для разрешения спора о правомерности возложения на других работников обязанности по возмещению этого ущерба работодателю.

5. До принятия решения о возмещении ущерба конкретными работниками работодатель обязан провести проверку, истребовать от работника (бывшего работника) письменное объяснение для установления размера причиненного ущерба и причин его возникновения. Бремя доказывания соблюдения порядка привлечения работника к материальной ответственности законом возложено на работодателя.

6. Правила статьи 250 ТК РФ о снижении размера ущерба, подлежащего взысканию с работника, применяются судом при рассмотрении требований о взыскании с работника причиненного работодателю ущерба не только по заявлению работника, но и по инициативе суда. Снижение размера ущерба, подлежащего взысканию с работника, не производится, если ущерб причинен преступлением, совершенным в корыстных целях.

7. Работодатель при разрешении спора о возмещении причиненного ему работником материального ущерба в полном размере обязан доказать наличие оснований для возложения на работника материальной ответственности в полном размере причиненного ущерба. Необходимым условием привлечения работника к материальной ответственности является наличие у работодателя ущерба, который должен быть подтвержден доказательствами, отвечающими требованиям закона.

8. В случае возникновения ущерба у работодателя вследствие непреодолимой силы материальная ответственность работника исключается. Невыполнение требований законодательства о порядке и условиях заключения и исполнения договора о полной индивидуальной материальной ответственности может служить основанием для освобождения работника от обязанности возместить ущерб в полном размере, превышающем средний месячный заработок.

9. Включение в трудовые договоры работников условия о полной коллективной (бригадной) материальной ответственности не освобождает работодателя, предъявившего требование о возложении на работников такой ответственности, от обязанности доказать наличие оснований для заключения с этими работниками договора о коллективной (бригадной) материальной ответственности и соблюдение порядка его заключения.

10. Возможность включения в трудовой договор условий, обязывающих работника возместить работодателю затраты, понесенные на его обучение, в случае увольнения работника без уважительных причин до истечения определенного трудовым договором срока, предусмотрена нормами Трудового кодекса Российской Федерации и не снижает уровень гарантий работника по сравнению с установленными трудовым законодательством.

11. Положениями Трудового кодекса Российской Федерации гарантируется возмещение работодателем командировочных расходов работникам, направляемым на профессиональное обучение или дополнительное профессиональное образование с отрывом от работы в другую местность. Такие расходы не включаются в затраты, понесенные работодателем на обучение работника, и не подлежат возмещению работником работодателю в случае увольнения работника без уважительных причин до истечения срока, обусловленного соглашением об обучении.

12. Дела по спорам о материальной ответственности работника за ущерб, причиненный работодателю, не относятся к подсудности мирового судьи.

13. Иски работодателей о взыскании с работника материального ущерба предъявляются по месту жительства работника (ответчика) либо по месту исполнения трудового договора. Условие трудового договора о подсудности таких споров между сторонами трудового договора по месту нахождения работодателя не подлежит применению, как снижающее уровень гарантий работников.

Андрей Давыдов

Опубликован очередной (№ 3) Обзор судебной практики Верховного суда РФ в 2018 году, в котором рассматриваются вопросы защиты имущественных прав граждан, в том числе: собственников имущества, страхователей, дольщиков.

УТВЕРЖДЕН

Президиумом Верховного Суда

Российской Федерации

14 ноября 2018 г.

ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

№ 3 (2018)

Разрешение споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав

3. Участник долевой собственности, понесший расходы на неотделимые улучшения общего имущества в виде жилого помещения в целях приведения его в состояние, пригодное для проживания, вправе требовать их возмещения от другого сособственника соразмерно его доле.

Разрешение споров, возникающих из отношений по страхованию

4. Убытки страхователя вследствие несвоевременной выплаты ему страхового возмещения могут быть отнесены на страховщика. Страховщик, опровергающий причинную связь между своими действиями и возникновением у страхователя убытков, обязан доказать обратное.

5. Страхователь вправе требовать от страховщика, нарушившего обязательство по проведению восстановительного ремонта транспортного средства, выплаты стоимости ремонта в пределах страховой суммы. Возражение ответчика о недоказанности страхового случая не может служить основанием для отмены решения суда в апелляционном порядке, если в суде первой инстанции факт наступления страхового случая не оспаривался, а имел место спор только о размере страхового возмещения.

Разрешение споров, связанных с реализацией товаров, работ и услуг

9. При совершении нотариальных действий навязывание гражданам дополнительных услуг правового или технического характера недопустимо.

Разрешение споров, связанных с участием граждан

в долевом строительстве многоквартирных домов

10. В случае просрочки исполнения обязательства по строительству квартиры и передаче ее гражданину согласованная сторонами сделки сумма доплаты за объект недвижимости в иностранной валюте подлежит расчету исходя из курса иностранной валюты по отношению к рублю на день платежа, установленный в договоре. Издержки, вызванные курсовой разницей валют, относятся на лицо, просрочившее исполнение.

11. Признание указанного в договоре об участии в долевом строительстве жилья срока исполнения обязательства застройщика технической ошибкой (опиской) возможно только лишь в случае, когда будет установлено, что обе стороны договора действительно имели в виду другой срок исполнения обязательства.

12. Меры ответственности, предусмотренные Законом о защите прав потребителей, применяются к застройщику в части, не урегулированной Законом № 214-ФЗ.

13. Гражданин вправе требовать от застройщика компенсации понесенных им расходов на устранение недостатков объекта долевого строительства в случае, если объект построен с отступлениями от условий договора и (или) установленных в законе обязательных требований, приведшими к ухудшению качества этого объекта. Такого рода требования, основанные на положениях ч. 2 ст. 7 Закона № 214-ФЗ, могут быть заявлены в течение установленного гарантийного срока.

14. Обязанность представить доказательства, подтверждающие, что замена строительных материалов на эквивалентные по качеству соответствует условиям договора и не привела к ухудшению качества объекта долевого строительства, возлагается на застройщика.

Споры, возникающие из обязательственных отношений

37. Заключение договора об оказании услуг связи с отдельным абонентом, являющимся собственником помещения в многоквартирном доме, не может выступать самостоятельным правовым основанием для пользования лицом, оказывающим такие услуги, общим имуществом многоквартирного дома и освобождать его от внесения платы за такое пользование.

Практика применения законодательства о налогах и сборах

и обязательных страховых взносах во внебюджетные фонды

43. Плата за жилищно-коммунальные услуги, взимаемая товариществом собственников жилья с собственников помещений, не является налогооблагаемым доходом ТСЖ при условии оказания жилищно-коммунальных услуг сторонними организациями.

58. Не может считаться доходом физического лица, ранее являвшегося участником общества с ограниченной ответственностью, полученный этим лицом при выходе из состава общества вклад (взнос) (его часть), внесенный (приобретенный) им ранее, при условии, что бывшему участнику передается имущество (выплачиваются денежные средства) в пределах суммы, равной его взносу в уставный капитал или равной сумме затрат на приобретение доли в уставном капитале, поскольку в данном случае у названного лица отсутствует экономическая выгода (доход).

РАЗЪЯСНЕНИЯ ПО ВОПРОСАМ,

ВОЗНИКАЮЩИМ В СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ

ВОПРОС

1. Каким способом подлежит защите право физического лица на нежилое помещение в объекте незавершенного строительства по договору участия в долевом строительстве многоквартирного дома?

ОТВЕТ

В связи с заключением договора участия в долевом строительстве, предметом которого является нежилое помещение, не предназначенное для удовлетворения личных, семейных, домашних, бытовых и иных нужд гражданина, не связанных с предпринимательской и иной экономической деятельностью, у застройщика возникает обязательство передать индивидуально-определенное нежилое помещение в строящемся объекте недвижимого имущества.

Согласно п. 1 ст. 308.3 ГК РФ в случае неисполнения должником обязательства кредитор вправе требовать по суду исполнения обязательства в натуре, если иное не предусмотрено данным кодексом, иными законами или договором либо не вытекает из существа обязательства.

Поскольку из существа обязательства по передаче индивидуально-определенного нежилого помещения, не предназначенного для удовлетворения личных, семейных, домашних, бытовых и иных нужд гражданина, не вытекает иное, надлежащим способом защиты права физического лица в отношении такого помещения в объекте незавершенного строительства в соответствии с приведенными положениями ст. 308.3 ГК РФ является понуждение к исполнению обязательства в натуре.

Андрей Давыдов

14 ноября 2018 года Президиум Верховного суда РФ утвердил Обзор практики рассмотрения судами дел, связанных с изменением вида разрешенного использования земельного участка.

Необходимость выработки Верховным судом РФ единого подхода обусловлена тем, что «на практике возникают сложности при установлении круга субъектов, управомоченных на изменение вида разрешенного использования; при учете особенностей ситуаций, когда допустимость изменения вида разрешенного использования ограничена, и процедурных особенностей такого изменения; при определении последствий несоблюдения установленных процедур и последствий использования участка с нарушением предусмотренных ограничений.»

В целях обеспечения единообразного подхода к разрешению судами общей юрисдикции и арбитражными судами дел, связанных с изменением вида разрешенного использования земельного участка, Верховный суд РФ указал на следующее:

1. При наличии утвержденных в установленном порядке правил землепользования и застройки собственник земельного участка, находящегося в частной собственности, может выбирать основные и вспомогательные виды разрешенного использования земельного участка самостоятельно без дополнительных разрешений и согласований с органами местного самоуправления.
2. Арендатор земельного участка, находящегося в государственной или муниципальной собственности, не вправе требовать изменения вида разрешенного использования такого участка и внесения соответствующих изменений в договор аренды, заключенный по результатам торгов.
3. Самостоятельное изменение арендатором вида разрешенного использования земельного участка на иной из числа видов, предусмотренных градостроительным регламентом, не допускается в том случае, когда участок предоставлялся в аренду для определенного вида использования.
4. Принятие решения о предоставлении разрешения на условно разрешенный вид использования земельного участка или об отказе в таком разрешении без соблюдения установленной законом процедуры, включая организацию и проведение общественных обсуждений или публичных слушаний, не допускается.
5. Вспомогательный вид разрешенного использования земельного участка, установленный в градостроительном регламенте, не может быть выбран вместо основного при предоставлении земельного участка.
6. Земельные участки, виды разрешенного использования которых не соответствуют измененному градостроительному регламенту, могут использоваться без установления срока приведения их в соответствие с градостроительным регламентом, если использование таких земельных участков и объектов капитального строительства не опасно для жизни или здоровья человека, окружающей среды, объектов культурного наследия.
7. Отказ администрации муниципального образования в установлении вида разрешенного использования земельного участка в случаях, когда вид разрешенного использования земельных участков не был определен при его предоставлении, является незаконным.
8. Градостроительным регламентом для территориальной зоны могут быть установлены виды разрешенного использования с учетом особенностей ее расположения и развития, а также возможности сочетания различных видов использования земельных участков.
9. Вид разрешенного использования земельного участка не может быть изменен в случае, если для запрашиваемого вида разрешенного использования градостроительным регламентом, правилами землепользования и застройки установлены предельные (минимальные и (или) максимальные) размеры и предельные параметры, не позволяющие осуществлять деятельность в соответствии с таким видом разрешенного использования.

Андрей Давыдов

Действующая редакция статьи 302 Гражданского кодекса РФ содержит универсальное правило истребования собственником имущества у его добросовестного приобретателя (виндикация) – без учета специфики как самого имущества, так и юридического статуса собственника.

Это позволяет государству (например, субъектам РФ) настаивать в суде на буквальном применении ст.302 ГК РФ к исковым требованиям о выселении приобретателя выморочного жилья - без оглядки на ряд важнейших обстоятельств дела, о которых приобретатель может заявить в ходе судебного разбирательства, например: о возмещении приобретателю стоимости улучшений (ремонта) жилого помещения, о проживании в жилом помещении членов семьи приобретателя и т.п.

Между тем, в постановлении Конституционного суда РФ от 22.06.2017 № 16-П «По делу о проверке конституционности положения пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина А.Н. Дубовца» указывается на особый статус участия в гражданском обороте как выморочного жилья, так и государства (публично-правового образования), например (см.п.4.1 и п.4.3):

• «Что касается отношений по поводу истребования жилых помещений из владения граждан по искам публично-правовых образований, в собственность которых оно ранее поступило как выморочное имущество, то применительно к этим отношениям необходимо учитывать их специфику, обусловленную тем, что к публично-правовым образованиям, хотя они и вступают в гражданские правоотношения на равных началах с другими участниками гражданского оборота, нормы гражданского законодательства, относящиеся к юридическим лицам, могут быть применимы, только если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов (пункт 2 статьи 124 ГК Российской Федерации). Когда с иском об истребовании недвижимого имущества к добросовестному приобретателю, который в установленном законом порядке указан как собственник имущества в Едином государственном реестре недвижимости, обращается публично-правовое образование, не может не учитываться специфика интересов, носителем которых оно является. Особенности дел этой категории, исходя из необходимости обеспечения баланса конституционно значимых интересов, могут обусловливать иное распределение неблагоприятных последствий для собственника и добросовестного приобретателя, нежели установленное в статье 302 ГК Российской Федерации и подтвержденное в правовых позициях Конституционного Суда Российской Федерации, содержащихся в том числе в Постановлении от 21 апреля 2003 года N 6-П.»

• «Признание и защита равным образом всех форм собственности (статья 8, часть 2, Конституции Российской Федерации) не исключает различий в правовом режиме частной и публичной собственности, обусловленных в том числе особенностями осуществления и защиты прав на объекты, находящиеся в частной или публичной собственности: если для граждан и юридических лиц действует принцип автономного усмотрения самого правообладателя, лишь бы таковое не нарушало прав и законных интересов других лиц, то для публичного собственника могут действовать соответствующие ограничения, которые вытекают из специфики его правового статуса, проявляющейся в том числе при его участии в гражданских правоотношениях, и предполагают осуществление возложенных на него полномочий в конституционно установленных целях (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 30 июня 2006 года N 8-П).»

Таким образом, указывает Конституционный суд РФ в п.4.3 своего постановления, «возможность истребования жилого помещения, являвшегося выморочным имуществом, не должна предоставляться публично-правовому образованию - собственнику данного имущества на тех же условиях, что и гражданам и юридическим лицам.»

Иными словами, это «должно предполагать особые условия (ограничения) виндикации недвижимого имущества, перешедшего в собственность публично-правового образования в порядке наследования по закону как выморочное, по иску публичного собственника, ссылающегося на то, что данное имущество выбыло из его владения помимо его воли.»

К сожалению, Конституционный суд РФ указал в своем постановлении только часть, хотя и существенную, особых условий виндикации государством выморочного жилья (см. п.2 резолютивной части постановления), оставив за его рамками определение хотя бы примерного перечня других ограничений.

При этом, в тексте постановления (см.п.4.3) Конституционного суда РФ можно найти недвусмысленное обращение к законодателю с констатацией назревшей необходимости изменения действующего законодательства в свете вышеуказанного тезиса:  

«… эффективной гарантией соблюдения баланса частных и публичных интересов при разрешении споров о защите права собственности по искам публично-правовых образований к гражданам или юридическим лицам может считаться только развитая система законодательства с четкими и ясными нормами, которые могли бы рассматриваться как действенный механизм гражданско-правовой охраны интересов частных собственников и добросовестных приобретателей от возможного произвола и злоупотреблений публичной власти в отношениях, связанных с правами на недвижимое имущество.»

Пока же законодатель занят другим делами, Верховный суд РФ мог бы восполнить правовой вакуум, обусловленный тем, что «в действующем правовом регулировании отсутствуют специальные нормы, конкретизирующие условия истребования жилых помещений от добросовестных приобретателей, указанных в Едином государственном реестре недвижимости в качестве собственников этих жилых помещений в установленном законом порядке, по искам публично-правовых образований, что предопределяет разрешение органами судебной власти соответствующих споров на основании положений статьи 302 ГК Российской Федерации» (см. п.4.3 постановления Конституционного суда РФ).

Однако, текущая практика Верховного суда РФ по делам о виндикации выморочного жилья пока демонстрирует его неготовность (или нежелание ?) развивать вышеуказанный тезис Конституционного суда РФ, ограничиваясь лишь самыми общими указаниями нижестоящим судам о пересмотре дел.   

Так, рассматривая в кассационном порядке дело № 5-КГ18-201, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РФ даже не стала отражать в своем определении доводы одного из ответчиков по делу, которые заключались в том, что:

• Исковое требование о выселении ответчика рассмотрено и удовлетворено судом первой инстанции без учета проживания этого ответчика в спорной квартире вместе со своим малолетним ребенком. Таким образом, малолетний ребенок ответчика рискует в любой момент оказаться произвольно лишенным жилища во внесудебном порядке. Вместе с тем, в п.8 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 02 июля 2009 года №14 разъясняется, что «положения части 4 статьи 3 ЖК РФ о недопустимости произвольного лишения жилища, под которым понимается лишение жилища во внесудебном порядке и по основаниям, не предусмотренным законом, действуют в отношении любых лиц, вселившихся в жилое помещение.» Это обстоятельство в нарушение п.4 ч.4 ст.330 ГПК РФ о безусловном основании для отмены решения суда первой инстанции не было учтено Судебной коллегией по гражданским делам Московского городского суда при принятии апелляционного определения.

• Признавая ничтожной сделку между ответчиками, суд не принял во внимание буквальный смысл ч.1 ст.167 ГК РФ о том, что недействительная сделка влечет последствия, связанные с ее недействительностью. Одним из таких последствий является обязанность истца возместить стоимость ремонта (улучшений) спорной квартиры по сравнению с тем состоянием, в котором она находилась на момент открытия наследства. Во избежание неосновательного обогащения истца (ст.1102 ГК РФ) суд первой инстанции должен был с участием сторон дела определить все последствия недействительности сделки, но ограничился лишь рассмотрением и удовлетворением заявленных истцом требований. Истец же, заявляя требование о возврате ему отремонтированной спорной квартиры без всякого намерения выплатить компенсацию за ремонт, повел себя недобросовестно (злоупотребил правом) – это обстоятельство в нарушение требований ст.10 ГК РФ не было учтено судом при принятии решения по делу. 

Перечисленные доводы ответчика образуют самый актуальный, но не исчерпывающий перечень других ограничений виндикации государством выморочной жилой недвижимости, что прямо не указаны в п.2 резолютивной части постановления Конституционного Суда РФ от 22.06.2017 № 16-П.

Соответственно, такие ограничения требуют системного учета в нормах действующего российского законодательства, прежде всего – об усиленной юридической защите права на жилище членов семьи приобретателя (п.2 ст.292 ГК РФ, п.4 ст.3, ст.31 и ст.35 ЖК РФ) выморочного жилья.  

Что же конкретно предлагается ?

Во-первых, срок исковой давности по требованиям государства о применении последствий недействительности сделки и/или виндикации следует законодательно исчислять со дня государственной регистрации права собственности на выморочное жилое помещение за первым лицом, которое не имело на это законного права.

Во-вторых, предусмотреть сохранение права приобретателя и членов его семьи на проживание в переданном в собственность государства жилом помещении в течение установленного законом срока и на условиях социального найма – при отказе приобретателя от требования о возмещении ему расходов, связанных с улучшением (ремонтом) помещения до его передачи в собственность государства.

В-третьих, установить, что условиями передачи в собственность государства жилого помещения и выселения из него приобретателя вместе с членами семьи являются:

• возмещение государством приобретателю понесенных им расходов на улучшение (ремонт) такого жилого помещения
• исполнение вступившего в законную силу решения суда о реституции по сделке с участием приобретателя жилого помещения.

В-четвертых, в процессуальный закон должны быть внесены изменения, направленные на: обязательное привлечение к участию в деле членов семьи приобретателя, разрешение судом вопросов о возмещении государством приобретателю расходов на улучшение (ремонт) жилого помещения, возможности заключения договора социального найма с приобретателем и применения реституции по сделке с участием приобретателя жилого помещения.

В-пятых, Верховный суд РФ до внесения соответствующих изменений в законодательство может (и должен !) приступить к формированию судебной практики об истребовании выморочного жилья с учетом тезиса Конституционного суда РФ о наличии особых условий виндикации государством выморочного жилья в более широком значении этого тезиса, чем это указано в п.2 резолютивной части постановления Конституционного Суда РФ от 22.06.2017 № 16-П.

Представляется, что вышеуказанные меры должны распространяться на всех граждан-приобретателей выморочного жилья (без выяснения судами их статуса добросовестного приобретателя).

Применительно же к организациям аналогичные меры судам следует применять лишь в отношении добросовестных приобретателей – это обусловлено наличием у организаций возможностей для квалифицированной защиты своих имущественных (жилищных) прав и интересов.

А до тех пор, пока не изменятся нормы законодательства и не сформируется судебная практика, значительному числу покупателей жилья в России остается уповать на заповедь Конституционного суда РФ в вышеуказанном постановлении:

«В правовом демократическом государстве, каковым является Российская Федерация, пренебрежение требованиями разумности и осмотрительности при контроле над выморочным имуществом со стороны собственника - публично-правового образования в лице компетентных органов не должно влиять на имущественные и неимущественные права граждан, в частности добросовестных приобретателей жилых помещений.»

Андрей Давыдов

Опубликовано определение Верховного Суда РФ по гражданскому делу № 9-КГ18-9 от 10 июля 2018 года, в котором подчеркивается, что причинение вреда третьему лицу в результате взаимодействия источников повышенной опасности влечёт наступление страхового случая по каждому заключённому их владельцами договору обязательного страхования гражданской ответственности (ОСАГО) и страховая выплата должна быть произведена по каждому из этих договоров – даже если страховщик по всем полисам ОСАГО один и тот же.

В качестве обоснования своего решения Верховный Суд РФ привел нижеследующие доводы.

«Согласно статье 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации юридические лица и граждане, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих (использование транспортных средств, механизмов, электрической энергии высокого напряжения, атомной энергии, взрывчатых веществ, сильнодействующих ядов и т.п.; осуществление строительной и иной, связанной с нею деятельности и др.), обязаны возместить вред, причинённый источником повышенной опасности, если не докажут, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего (пункт 1). При этом владельцы источников повышенной опасности солидарно несут ответственность за вред, причинённый в результате взаимодействия этих источников (столкновения транспортных средств и т.п.) третьим лицам (пункт 3).

Таким образом, в последнем случае ответственность наступает для каждого из владельцев источников повышенной опасности.

Частью 1 статьи 10 Закона Российской Федерации от 27 ноября 1992 г. № 4015-1 «Об организации страхового дела в Российской Федерации» предусмотрено, что страховая сумма - это денежная сумма, которая определена в порядке, установленном федеральным законом и (или) договором страхования при его заключении, и исходя из которой устанавливаются размер страховой премии (страховых взносов) и размер страховой выплаты при наступлении страхового случая.

В силу пункта 1 статьи 4 Федерального закона от 25 апреля 2002 г. № 40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» (далее - Закон об ОСАГО) владельцы транспортных средств обязаны на условиях и в порядке, которые установлены данным законом и в соответствии с ним, страховать риск своей гражданской ответственности, которая может наступить вследствие причинения вреда жизни, здоровью или имуществу других лиц при использовании транспортных средств. В соответствии со статьёй 1 названного закона страховым случаем является наступление гражданской ответственности владельца транспортного средства за причинение вреда жизни, здоровью или имуществу потерпевших при использовании транспортного средства, влекущее за собой в соответствии с договором обязательного страхования обязанность страховщика осуществить страховую выплату.

Таким образом, поскольку страховым случаем по договору ОСАГО является наступление ответственности владельца транспортного средства, то при причинении вреда третьим лицам взаимодействием транспортных средств, когда в силу пункта 3 статьи 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации наступает ответственность для каждого из владельцев транспортных средств, имеет место не один страховой случай, а страховой случай для каждого договора ОСАГО.

Такая правовая позиция изложена в утверждённом 10 октября 2012 г. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации Обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за второй квартал 2012 года, в частности в ответе на вопрос 1 дано разъяснение о том, что при причинении вреда третьему лицу взаимодействием источников повышенной опасности взыскание страховых выплат в максимальном размере, установленном Законом об ОСАГО, производится одновременно с двух страховщиков, у которых застрахована гражданская ответственность владельцев транспортных средств, в том числе и в случае, если вина одного из владельцев в причинении вреда отсутствует.

В пункте 47 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации 26 декабря 2017 г. № 58 «О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» также разъяснено, что страховое возмещение в связи с причинением вреда, возникшего в результате дорожно-транспортного происшествия вследствие взаимодействия двух источников повышенной опасности, третьему лицу производится каждым страховщиком, у которых застрахована гражданская ответственность владельцев транспортных средств в пределах страховой суммы, установленной статьёй 7 Закона об ОСАГО, по каждому договору страхования. Подпунктом «а» статьи 7 Закона об ОСАГО установлено, что страховая сумма, в пределах которой страховщик при наступлении каждого страхового случая (независимо от их числа в течение срока действия договора обязательного страхования) обязуется возместить потерпевшим причинённый вред, в части возмещения вреда, причинённого жизни или здоровью каждого потерпевшего, составляет 500 000 руб.

Согласно пункту 2 статьи 12 названного закона размер страховой выплаты за причинение вреда здоровью потерпевшего определяется в соответствии с нормативами и в порядке, которые установлены Правительством Российской Федерации, в зависимости от характера и степени повреждения здоровья потерпевшего в пределах страховой суммы, указанной в подпункте «а» статьи 7 данного закона.

Правилами расчёта суммы страхового возмещения при причинении вреда здоровью потерпевшего, утверждёнными постановлением Правительства Российской Федерации от 15 ноября 2012 г. № 1164, установлен порядок определения суммы страхового возмещения путём умножения предусмотренной законом страховой суммы на выраженные в процентах нормативы, установленные исходя из характера и степени повреждения здоровья.

Поскольку при повреждении здоровья размер страхового возмещения не связан с какими-либо конкретными материальными убытками и определяется лишь характером и степенью повреждения здоровья потерпевшего в порядке, установленном названным выше нормативным актом, исходя из установленной законом страховой суммы, постольку такая сумма является страховым возмещением по каждому договору ОСАГО, в отношении которого страховой случай наступил.

Дополнительные расходы в виде конкретных материальных убытков возмещаются солидарно.

То обстоятельство, что ответственность владельцев транспортных средств застрахована в одной страховой компании, правого значения для определения размера страхового возмещения по каждому из договоров ОСАГО не имеет.»

Андрей Давыдов

В соответствии с ч.1 ст.208 ГПК РФ «по заявлению взыскателя или должника суд, рассмотревший дело, может произвести индексацию взысканных судом денежных сумм на день исполнения решения суда.»

Однако, эта процессуальная норма, предназначенная для защиты имущественных прав сторон судебного разбирательства в условиях галопирующей инфляции, после стабилизации потребительских цен в стране оказалась фактически недействующей.

Так, в 2005 году законодатель прекратил действие Закона РСФСР № 1799-1 от 24 октября 1991 года «Об индексации денежных доходов и сбережений граждан в РСФСР», который устанавливал порядок индексации денежных доходов и сбережений граждан в РСФСР в связи с ростом цен на потребительские товары и услуги.

Это обстоятельство и послужило главным предлогом для формирования отказной судебной практики по рассмотрению требований об индексации присужденных сумм.

И вот, Конституционный Суд РФ принял 23 июля 2018 года постановление № 35-П, которым фактически признал неконституционной судебную практику об отказе в удовлетворении требований об индексации присужденных сумм по мотиву отсутствия легального механизма такой индексации.

Более того, Конституционный Суд РФ постановил, что «впредь до внесения в действующее правовое регулирование изменений, вытекающих из настоящего Постановления, судам в целях реализации части первой статьи 208 ГПК Российской Федерации надлежит использовать в качестве критерия осуществления предусмотренной ею индексации утверждаемый Федеральной службой государственной статистики индекс потребительских цен, являющийся официальной статистической информацией, характеризующей инфляционные процессы в стране и публикуемой на официальном сайте Федеральной службы государственной статистики в сети Интернет.»

Графика с сайта Росстата

Принятое Конституционным Судом РФ постановление, безусловно, является очередным звеном создания в стране системы правосудия, ориентированной на защиту прав граждан и, в особенности, их малообеспеченной категории, что наиболее подвержена инфляционным рискам.    

Так, например, Конституционный Суд РФ указывает, что «компенсировать влияние инфляции на имущественные правоотношения, складывающиеся между взыскателем и должником, своевременно не исполнившим обязательства, возложенные на него судебным решением, призвана индексация взысканных судом денежных сумм на день исполнения решения суда, имеющая целью восстановление покупательной способности причитающихся взыскателю по решению суда денежных средств, утраченной ввиду инфляции в период исполнения должником данного решения, без чего ставилось бы под сомнение само право взыскателя на судебную защиту, означающее возможность не только обратиться в суд, но и получить не формальную, а реальную защиту нарушенных прав и свобод.»

Также стоит отметить, что Конституционный Суд РФ в своем постановлении определил правовую природу судебной индексации присужденных денежных сумм:

«Индексация присужденных денежных сумм как один из способов такой компенсации представляет собой предусмотренный процессуальным законодательством упрощенный порядок возмещения взыскателю финансовых потерь, вызванных несвоевременным исполнением должником решения суда, когда взысканные суммы обесцениваются в результате экономических явлений; при этом она не является мерой гражданско-правовой ответственности должника за ненадлежащее исполнение денежного обязательства, а представляет собой правовой механизм, позволяющий полностью возместить потери взыскателя от длительного неисполнения судебного решения в условиях инфляционных процессов.

…

Таким образом, индексация присужденных судом денежных сумм, не являясь по своей правовой природе санкцией, возлагаемой на должника за несвоевременное исполнение решения суда при наличии к тому соответствующих оснований, не предполагает использования гражданско-правовых механизмов, предусматривающих ответственность должника за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства (статьи 393, 394 и 395 ГК Российской Федерации).»

И все бы ничего, но, постановление Конституционного Суда РФ трудно назвать актуальным применительно к учету текущих темпов экономической инфляции в стране.

Действительно, в 2017 году в России зафиксирована рекордно минимальная инфляция – всего на уровне 2,5%, которая в 2018 году по оценкам специалистов не превысит 4%.  

Однако, учитывая заметный рост в 2016 году практики Верховного Суда РФ по рассмотрению гражданских дел по ст.208 ГПК РФ, нетрудно заключить, что принятое Конституционным Судом РФ постановление является «эхом» девальвационного скачка конца 2014 года, который может повториться уже к концу 2018 года.