Андрей Давыдов

Статья 61.2 федерального закона № 127-ФЗ предусматривает возможность признания недействительной сделки должника (банкрота) со своим имуществом, если:

• должник получил по такой сделке неравноценное встречное исполнение
• в результате совершения сделки причинен вред имущественным правам кредиторов и другая сторона сделки знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки.

Такая «подозрительная» сделка должна быть заключена в течение одного года и трех лет соответственно до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления.

В случае признания подозрительной сделки недействительной применяется реституция с учетом особенностей рассмотрения арбитражными судами дел о банкротстве.

Так, пункт 16 действующего постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23 декабря 2010 г. № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» регулирует случаи, когда имущество банкрота отчуждено его приобретателем далее:  

«Принятие судом в деле о банкротстве судебного акта о применении последствий недействительности первой сделки путем взыскания с другой стороны сделки стоимости вещи не препятствует удовлетворению иска о ее виндикации. Однако если к моменту рассмотрения виндикационного иска стоимость вещи будет уже фактически полностью уплачена должнику стороной первой сделки, то суд отказывает в виндикационном иске.»

Как видим, ключевым аспектом решения вопроса о правомерности виндикации является толкование понятия «стоимость», которое использовал канувший в лету ВАС РФ.

Например, по смыслу определения № 308-ЭС15-6280 Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 09 января 2017 года по делу № А32-29459/2012 такая стоимость не должна быть явно заниженной, т.е. быть рыночной.

Таким образом, согласно текущей судебной практике виндикация будет невозможна не только, если последний приобретатель имущества банкрота является юридически «добросовестным» в смысле ч.1 ст.302 ГК РФ, но также если первый приобретатель полностью внес к этому моменту в порядке реституции в конкурсную массу рыночную стоимость имущества, отчужденного у банкрота по «подозрительной» сделке.

Иными словами, установленные законом критерии виндикации (приобретатель «не знал и не мог знать» об отсутствии у другой стороны сделки права отчуждать имущество) ненормативно дополнены Верховным судом РФ применительно к делам о несостоятельности новым составом. При этом конечный приобретатель имущества банкрота становится явным заложником воли и платежеспособности его первого приобретателя, что априори нарушает баланс интересов в пользу кредиторов банкрота.

Однако, такой дисбаланс очевидно противоречит мнению Конституционного суда РФ, который в своем постановлении от 22.06.2017 года № 16-П указал на следующее:

«Согласно Конституции Российской Федерации право собственности и иные имущественные права гарантируются посредством права на судебную защиту (статья 46, часть 1), которая в силу ее статей 17 (часть 3), 19 (части 1 и 2) и 55 (часть 3) должна быть полной и эффективной, отвечать критериям пропорциональности и соразмерности, с тем чтобы был обеспечен баланс прав и законных интересов всех участников гражданского оборота - собственников, кредиторов, должников; возможные ограничения федеральным законом прав владения, пользования и распоряжения имуществом и свободы договоров также должны отвечать требованиям справедливости, быть адекватными, пропорциональными, соразмерными, не иметь обратной силы и не затрагивать существо, основное содержание данных конституционных прав; сама же возможность ограничений и их характер должны обусловливаться необходимостью защиты конституционно значимых ценностей.»

Вот и получается, что пока законодательная и судебная ветви власти ищут баланс интересов по подозрительным сделкам в делах о несостоятельности, добросовестному приобретателю остается страховать (в буквальном и широком значениях) риск утраты права собственности на приобретенное имущество банкрота.

Як пани б’ються — у хлопів чуби тріщать

Андрей Давыдов

Действующая редакция статьи 302 Гражданского кодекса РФ содержит универсальное правило истребования собственником имущества у его добросовестного приобретателя (виндикация) – без учета специфики как самого имущества, так и юридического статуса собственника.

Это позволяет государству (например, субъектам РФ) настаивать в суде на буквальном применении ст.302 ГК РФ к исковым требованиям о выселении приобретателя выморочного жилья - без оглядки на ряд важнейших обстоятельств дела, о которых приобретатель может заявить в ходе судебного разбирательства, например: о возмещении приобретателю стоимости улучшений (ремонта) жилого помещения, о проживании в жилом помещении членов семьи приобретателя и т.п.

Между тем, в постановлении Конституционного суда РФ от 22.06.2017 № 16-П «По делу о проверке конституционности положения пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина А.Н. Дубовца» указывается на особый статус участия в гражданском обороте как выморочного жилья, так и государства (публично-правового образования), например (см.п.4.1 и п.4.3):

• «Что касается отношений по поводу истребования жилых помещений из владения граждан по искам публично-правовых образований, в собственность которых оно ранее поступило как выморочное имущество, то применительно к этим отношениям необходимо учитывать их специфику, обусловленную тем, что к публично-правовым образованиям, хотя они и вступают в гражданские правоотношения на равных началах с другими участниками гражданского оборота, нормы гражданского законодательства, относящиеся к юридическим лицам, могут быть применимы, только если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов (пункт 2 статьи 124 ГК Российской Федерации). Когда с иском об истребовании недвижимого имущества к добросовестному приобретателю, который в установленном законом порядке указан как собственник имущества в Едином государственном реестре недвижимости, обращается публично-правовое образование, не может не учитываться специфика интересов, носителем которых оно является. Особенности дел этой категории, исходя из необходимости обеспечения баланса конституционно значимых интересов, могут обусловливать иное распределение неблагоприятных последствий для собственника и добросовестного приобретателя, нежели установленное в статье 302 ГК Российской Федерации и подтвержденное в правовых позициях Конституционного Суда Российской Федерации, содержащихся в том числе в Постановлении от 21 апреля 2003 года N 6-П.»

• «Признание и защита равным образом всех форм собственности (статья 8, часть 2, Конституции Российской Федерации) не исключает различий в правовом режиме частной и публичной собственности, обусловленных в том числе особенностями осуществления и защиты прав на объекты, находящиеся в частной или публичной собственности: если для граждан и юридических лиц действует принцип автономного усмотрения самого правообладателя, лишь бы таковое не нарушало прав и законных интересов других лиц, то для публичного собственника могут действовать соответствующие ограничения, которые вытекают из специфики его правового статуса, проявляющейся в том числе при его участии в гражданских правоотношениях, и предполагают осуществление возложенных на него полномочий в конституционно установленных целях (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 30 июня 2006 года N 8-П).»

Таким образом, указывает Конституционный суд РФ в п.4.3 своего постановления, «возможность истребования жилого помещения, являвшегося выморочным имуществом, не должна предоставляться публично-правовому образованию - собственнику данного имущества на тех же условиях, что и гражданам и юридическим лицам.»

Иными словами, это «должно предполагать особые условия (ограничения) виндикации недвижимого имущества, перешедшего в собственность публично-правового образования в порядке наследования по закону как выморочное, по иску публичного собственника, ссылающегося на то, что данное имущество выбыло из его владения помимо его воли.»

К сожалению, Конституционный суд РФ указал в своем постановлении только часть, хотя и существенную, особых условий виндикации государством выморочного жилья (см. п.2 резолютивной части постановления), оставив за его рамками определение хотя бы примерного перечня других ограничений.

При этом, в тексте постановления (см.п.4.3) Конституционного суда РФ можно найти недвусмысленное обращение к законодателю с констатацией назревшей необходимости изменения действующего законодательства в свете вышеуказанного тезиса:  

«… эффективной гарантией соблюдения баланса частных и публичных интересов при разрешении споров о защите права собственности по искам публично-правовых образований к гражданам или юридическим лицам может считаться только развитая система законодательства с четкими и ясными нормами, которые могли бы рассматриваться как действенный механизм гражданско-правовой охраны интересов частных собственников и добросовестных приобретателей от возможного произвола и злоупотреблений публичной власти в отношениях, связанных с правами на недвижимое имущество.»

Пока же законодатель занят другим делами, Верховный суд РФ мог бы восполнить правовой вакуум, обусловленный тем, что «в действующем правовом регулировании отсутствуют специальные нормы, конкретизирующие условия истребования жилых помещений от добросовестных приобретателей, указанных в Едином государственном реестре недвижимости в качестве собственников этих жилых помещений в установленном законом порядке, по искам публично-правовых образований, что предопределяет разрешение органами судебной власти соответствующих споров на основании положений статьи 302 ГК Российской Федерации» (см. п.4.3 постановления Конституционного суда РФ).

Однако, текущая практика Верховного суда РФ по делам о виндикации выморочного жилья пока демонстрирует его неготовность (или нежелание ?) развивать вышеуказанный тезис Конституционного суда РФ, ограничиваясь лишь самыми общими указаниями нижестоящим судам о пересмотре дел.   

Так, рассматривая в кассационном порядке дело № 5-КГ18-201, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РФ даже не стала отражать в своем определении доводы одного из ответчиков по делу, которые заключались в том, что:

• Исковое требование о выселении ответчика рассмотрено и удовлетворено судом первой инстанции без учета проживания этого ответчика в спорной квартире вместе со своим малолетним ребенком. Таким образом, малолетний ребенок ответчика рискует в любой момент оказаться произвольно лишенным жилища во внесудебном порядке. Вместе с тем, в п.8 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 02 июля 2009 года №14 разъясняется, что «положения части 4 статьи 3 ЖК РФ о недопустимости произвольного лишения жилища, под которым понимается лишение жилища во внесудебном порядке и по основаниям, не предусмотренным законом, действуют в отношении любых лиц, вселившихся в жилое помещение.» Это обстоятельство в нарушение п.4 ч.4 ст.330 ГПК РФ о безусловном основании для отмены решения суда первой инстанции не было учтено Судебной коллегией по гражданским делам Московского городского суда при принятии апелляционного определения.

• Признавая ничтожной сделку между ответчиками, суд не принял во внимание буквальный смысл ч.1 ст.167 ГК РФ о том, что недействительная сделка влечет последствия, связанные с ее недействительностью. Одним из таких последствий является обязанность истца возместить стоимость ремонта (улучшений) спорной квартиры по сравнению с тем состоянием, в котором она находилась на момент открытия наследства. Во избежание неосновательного обогащения истца (ст.1102 ГК РФ) суд первой инстанции должен был с участием сторон дела определить все последствия недействительности сделки, но ограничился лишь рассмотрением и удовлетворением заявленных истцом требований. Истец же, заявляя требование о возврате ему отремонтированной спорной квартиры без всякого намерения выплатить компенсацию за ремонт, повел себя недобросовестно (злоупотребил правом) – это обстоятельство в нарушение требований ст.10 ГК РФ не было учтено судом при принятии решения по делу. 

Перечисленные доводы ответчика образуют самый актуальный, но не исчерпывающий перечень других ограничений виндикации государством выморочной жилой недвижимости, что прямо не указаны в п.2 резолютивной части постановления Конституционного Суда РФ от 22.06.2017 № 16-П.

Соответственно, такие ограничения требуют системного учета в нормах действующего российского законодательства, прежде всего – об усиленной юридической защите права на жилище членов семьи приобретателя (п.2 ст.292 ГК РФ, п.4 ст.3, ст.31 и ст.35 ЖК РФ) выморочного жилья.  

Что же конкретно предлагается ?

Во-первых, срок исковой давности по требованиям государства о применении последствий недействительности сделки и/или виндикации следует законодательно исчислять со дня государственной регистрации права собственности на выморочное жилое помещение за первым лицом, которое не имело на это законного права.

Во-вторых, предусмотреть сохранение права приобретателя и членов его семьи на проживание в переданном в собственность государства жилом помещении в течение установленного законом срока и на условиях социального найма – при отказе приобретателя от требования о возмещении ему расходов, связанных с улучшением (ремонтом) помещения до его передачи в собственность государства.

В-третьих, установить, что условиями передачи в собственность государства жилого помещения и выселения из него приобретателя вместе с членами семьи являются:

• возмещение государством приобретателю понесенных им расходов на улучшение (ремонт) такого жилого помещения
• исполнение вступившего в законную силу решения суда о реституции по сделке с участием приобретателя жилого помещения.

В-четвертых, в процессуальный закон должны быть внесены изменения, направленные на: обязательное привлечение к участию в деле членов семьи приобретателя, разрешение судом вопросов о возмещении государством приобретателю расходов на улучшение (ремонт) жилого помещения, возможности заключения договора социального найма с приобретателем и применения реституции по сделке с участием приобретателя жилого помещения.

В-пятых, Верховный суд РФ до внесения соответствующих изменений в законодательство может (и должен !) приступить к формированию судебной практики об истребовании выморочного жилья с учетом тезиса Конституционного суда РФ о наличии особых условий виндикации государством выморочного жилья в более широком значении этого тезиса, чем это указано в п.2 резолютивной части постановления Конституционного Суда РФ от 22.06.2017 № 16-П.

Представляется, что вышеуказанные меры должны распространяться на всех граждан-приобретателей выморочного жилья (без выяснения судами их статуса добросовестного приобретателя).

Применительно же к организациям аналогичные меры судам следует применять лишь в отношении добросовестных приобретателей – это обусловлено наличием у организаций возможностей для квалифицированной защиты своих имущественных (жилищных) прав и интересов.

А до тех пор, пока не изменятся нормы законодательства и не сформируется судебная практика, значительному числу покупателей жилья в России остается уповать на заповедь Конституционного суда РФ в вышеуказанном постановлении:

«В правовом демократическом государстве, каковым является Российская Федерация, пренебрежение требованиями разумности и осмотрительности при контроле над выморочным имуществом со стороны собственника - публично-правового образования в лице компетентных органов не должно влиять на имущественные и неимущественные права граждан, в частности добросовестных приобретателей жилых помещений.»