АКТУАЛЬНО

Андрей Давыдов

После того, как претензия к управляющей компании ЖКХ осталась без удовлетворения или вовсе без рассмотрения, пора составить исковое заявление в суд. Но, определить в какой суд подать иск к управляющей компании ЖКХ, порой, оказывается затруднительно. Между тем, правильное определение суда, компетентного рассмотреть спор с управляющей компанией ЖКХ (на юридическом языке – «подсудность гражданского дела»), согласно ч.1 ст.47 Конституции РФ имеет большое значение в бюрократическом судопроизводстве: от этого зависят реальные сроки рассмотрения дела, процедура обжалования принятого судом решения и даже максимальная сумма, которую суд может присудить ко взысканию.

Практика показывает, что основными причинами трудности определения подсудности гражданского дела по иску к управляющей компании ЖКХ являются неправильные:

• юридическое обоснование исковых требований, в т.ч. без ссылки на действующие нормы;
• расчет цены иска.

Однако, случается и такое, что иск составлен правильно и даже уже рассматривается в суде, который «вдруг» обнаруживает «ошибку» в своей компетенции и принимает определение о направлении дела по подсудности. Как правило, такая практика характерна для районных судов, которые часто не желают тратить время на «мелкие», по их мнению, гражданские дела в сфере ЖКХ, отправляя их на рассмотрение мировых судей.

Не умаляя юридической квалификации современного российского корпуса мировых судей, заметим, что законодатель изначально создавал его для разрешения незначительных по сумме имущественных споров между гражданами, а также между гражданами и организациями (сейчас согласно ст.23 ГПК РФ – до 50,000-00 рублей).

Как известно, споры в сфере ЖКХ отличаются в своей массе незначительностью (до 50,000-00 рублей) размера требования возмещения реального вреда, но часто дополняются требованием существенной компенсации морального вреда, что вместе составляет цену иска более 50,000-00 рублей. Учитывая это и играя на разной юридической природе объединенных в одном иске требований о возмещении реального вреда и компенсации морального вреда, некоторые районные суды проявляют чудеса изобретательности, дабы передать дело в мировой суд якобы по подсудности, например: откровенно игнорируют применение норм законодательства о защите прав потребителей к правоотношениям между владельцем квартиры/дома и управляющей компанией ЖКХ, ссылаются в определении о передаче дела в мировой суд на якобы полученное согласие на это истца и управляющей компании ЖКХ, снижают заявленную истцом цену иска к управляющей компании ЖКХ ниже 50 000 рублей и т.д.

Представляется, что подобная практика районных судов по передаче гражданских дел с участием управляющих компаний ЖКХ в мировой суд якобы по подсудности является незаконной, и вот почему.

Согласно п.2.3 ст.161 Жилищного Кодекса РФ управляющая компания ЖКХ несет ответственность перед собственниками помещений в доме за оказание всех услуг и (или) выполнение работ, которые обеспечивают надлежащее содержание общего имущества в данном доме. За эти работы и услуги управляющая компания ЖКХ выставляет владельцу жилого помещения, используемого для проживания (т.е. для личных целей), счета на оплату. Таким образом, собственник жилого помещения является потребителем работ/услуг управляющей компании ЖКХ, что является правоотношением, регулируемым законодательством о защите прав потребителей. Такой вывод следует и из соответствующего раздела постановления Пленума ВС РФ № 17 от 28 июня 2012 года "О рассмотрении гражданских дел по спорам о защите прав потребителей", где определено следующее :

«в) под работой следует понимать действие (комплекс действий), имеющее материально выраженный результат и совершаемое исполнителем в интересах и по заказу потребителя на возмездной договорной основе;

г) под услугой следует понимать действие (комплекс действий), совершаемое исполнителем в интересах и по заказу потребителя в целях, для которых услуга такого рода обычно используется, либо отвечающее целям, о которых исполнитель был поставлен в известность потребителем при заключении возмездного договора».

Распространение же законодательства о защите прав потребителей на правоотношения собственника жилого помещения и управляющей компании ЖКХ по поводу оказания ею за плату работ/услуг по обеспечению надлежащего содержания общего имущества в доме имеет архиважнейшее значение для определения подсудности. Так, в п.24 названного постановления Верховного Суда РФ, как видится, поставлена "точка" в определении подсудности :

"24. Дела по спорам о защите неимущественных прав потребителей (например, при отказе в предоставлении необходимой и достоверной информации об изготовителе), равно как и требование имущественного характера, не подлежащее оценке, а также требование о компенсации морального вреда подсудны районному суду (статьи 23, 24 ГПК РФ)."

Следовательно, с учетом разъяснения Пленума Верховного Суда РФ иск к управляющей компании ЖКХ, обоснованный нормами законодательства о защите прав потребителей и содержащий согласно ч.1 ст.151 ГПК РФ соединенные и связанные между собой требования о возмещении реального ущерба в сумме менее 50,000-00 рублей и компенсации морального вреда, что вместе составляет цену иска более 50,000-00 рублей, должен относиться к подсудности районного суда.

Примечательно, что после принятия Пленумом Верховного Суда РФ вышеуказанного постановления судебные споры в сфере ЖКХ на практике стали уверенно относиться к подсудности именно районных, а не мировых судов. Впрочем, этот вектор подсудности гражданских дел в ЖКХ лишь только формируется...

А пока, дабы избежать судебной волокиты, собственнику квартиры/дома, пострадавшему от действий (бездействия) управляющей компании ЖКХ, следует рекомендовать в своем исковом заявлении в районный суд :

• обосновывать свои требования ссылками на нормы закона о защите прав потребителей;
• определять цену иска с учетом размеров требований о возмещении реального ущерба и компенсации морального вреда в сумме более 50,000-00 рублей.

Андрей Давыдов

Опубликован и с 04 марта 2018 года вступает в действие новый Боевой устав подразделений пожарной охраны, определяющий порядок организации тушения пожаров и проведения аварийно-спасательных работ (утв. приказом МЧС России от 16.10.2017 № 444, зарегистрирован в Минюсте России 20.02.2018 № 50100).

Новый Боевой устав определяет основные положения по тушению пожаров.

Так, во-первых, при проведении боевых действий по тушению пожаров на месте пожара проводится разведка пожара, включающая в себя необходимые действия для обеспечения безопасности людей и спасения имущества, в том числе:

• создание условий, препятствующих развитию пожара и обеспечивающих его ликвидацию;
• использование при необходимости дополнительно имеющихся в наличии у собственника средств связи, транспорта, оборудования, средств пожаротушения и огнетушащих веществ с последующим урегулированием вопросов, связанных с их использованием, в установленном порядке;
• ограничение или запрещение доступа к месту пожара, ограничение или запрещение движения транспорта и пешеходов на прилегающих к нему территориях;
• охрана места тушения пожара (в том числе на время расследования обстоятельств и причин их возникновения) до прибытия правоохранительных органов;
• эвакуация с места пожара людей и имущества, оказание первой помощи;
• приостановление деятельности организаций, оказавшихся в зонах воздействия опасных факторов пожара (ОФП), если существует угроза причинения вреда жизни и здоровью работников данных организаций и иных граждан, находящихся на их территориях.

Во-вторых, при проведении боевых действий по тушению пожаров на месте пожара определяется направление, на котором использование сил и средств обеспечивает наиболее эффективные условия для выполнения основной боевой задачи.

При определении решающего направления устав требует исходить из следующих основных условий:

• реальная угроза жизни людей, в том числе участников боевых действий по тушению пожаров на месте пожара, при этом их самостоятельная эвакуация невозможна - силы и средства подразделений пожарной охраны направляются на спасение людей;
• угроза взрыва или обрушения строительных конструкций - силы и средства подразделений пожарной охраны сосредоточиваются и вводятся на направлениях, обеспечивающих предотвращение взрыва или обрушения строительных конструкций;
• охват пожаром части здания (сооружения) и наличие угрозы его распространения на другие части здания (сооружения) или на соседние здания (сооружения) - силы и средства подразделений пожарной охраны сосредоточиваются и вводятся на направлениях, где дальнейшее распространение пожара может привести к наибольшему ущербу;
• охват пожаром отдельно стоящего здания (сооружения) и отсутствие угрозы распространения огня на соседние здания (сооружения) - силы и средства подразделений пожарной охраны сосредоточиваются и вводятся в местах наиболее интенсивного горения;
• охват пожаром здания (сооружения), не представляющего на момент прибытия подразделений пожарной охраны ценности, и наличие угрозы перехода пожара на соседние здания (сооружения) - силы и средства подразделений пожарной охраны сосредоточиваются и вводятся на защиту соседних, не горящих, зданий (сооружений).

В-третьих, проведение боевых действий по тушению пожаров на месте пожара осуществляется на безвозмездной основе, если иное не установлено законодательством Российской Федерации.

При этом личный состав пожарной охраны должен принимать меры по сохранению вещественных доказательств и имущества.

Наконец, новый Боевой устав закрепляет норму федерального закона, что участники боевых действий по тушению пожаров, действовавшие в условиях крайней необходимости и (или) обоснованного риска, освобождаются от возмещения причиненного ущерба.

В заключение стоит заметить, что, как видно из вышеприведенных положений, Боевой устав подразделений пожарной охраны определяет не только порядок организации тушения пожаров и проведения аварийно-спасательных работ, но также и связанные с этим гражданско-правовые отношения с участием собственников имущества и иных лиц - это имеет важное значение при определении условий выплаты страхового возмещения и других компенсаций.  

Андрей Давыдов

13 мая 2013 года опубликован и 05 ноября 2013 года вцелом вступает в силу федеральный закон № 92-фз "О внесении изменений в Федеральный закон "О безопасности дорожного движения" и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях".

Названный федеральный закон содержит важные новеллы, в том числе определяющие:

• категории и входящие в них подкатегории транспортных средств, на управление которыми предоставляется специальное право
• запрет юридическим лицам и индивидуальным предпринимателям на допуск к управлению транспортными средствами водителей, не имеющих российских национальных водительских удостоверений (запрет на управление транспортными средствами на основании иностранных национальных или международных водительских удостоверений при осуществлении предпринимательской и трудовой деятельности, непосредственно связанной с управлением транспортными средствами)

• "приоритет" российского национального водительского удостоверения при допуске к управлению транспортными средствами в личных целях
• отсутствие установленных законом ограничений на использование не российского национального водительского удостоверения при участии транспортного средства в международном движении.
• Очевидно, что нормы названного федерального закона непосредственно и прежде всего затрагивают допуск к управлению в России транспортными средствами иностранных граждан (мигрантов), в большом количестве проживающих и работающих сегодня в Российской Федерации. И если работать водителем с "иностранными правами" им закон отныне просто запрещает, то пользоваться такими водительскими удостоверениями для личных поездок на автомобилях - вовсе нет, хотя и с существенными оговорками:

• лица, постоянно или временно проживающие либо временно пребывающие на территории Российской Федерации, допускаются к управлению транспортными средствами на основании российских национальных водительских удостоверений, а при отсутствии таковых - на основании иностранных национальных или международных водительских удостоверений
• лица, не являющиеся гражданами Российской Федерации, допускаются к управлению транспортными средствами на территории Российской Федерации на основании международного водительского удостоверения при условии, если оно предъявляется вместе с национальным водительским удостоверением
• национальное водительское удостоверение, выданное в иностранном государстве, не являющемся совместно с Российской Федерацией участником международных договоров в области обеспечения безопасности дорожного движения, признается действительным для управления транспортными средствами на территории Российской Федерации на основе взаимности при условии, если оно предъявляется вместе с заверенным в установленном порядке переводом на русский язык, за исключением случаев, если в данном водительском удостоверении все записи произведены или дублируются буквами, совпадающими по написанию с буквами русского или латинского алфавита
• иностранные национальные и международные водительские удостоверения признаются действительными для управления транспортными средствами на территории Российской Федерации по достижении владельцами указанных водительских удостоверений возраста, предусмотренного вышеуказанным федеральным законом для соответствующих категорий и подкатегорий транспортных средств.

Означает ли все это, что российские страховщики обязаны проверять правильность оформления и действительность иностранных национальных и международных водительских удостоверений, а также соблюдение прочих условий допуска к управлению на территории России транспортными средствами ?

Ведь, например, согласно ч.3 ст.15 федерального закона № 40-фз об ОСАГО, полис ОСАГО можно выписать, если только страхователь предоставил страховщику водительское удостоверение или копию водительского удостоверения лица, допущенного к управлению транспортным средством (в случае, если договор обязательного страхования заключается при условии, что к управлению транспортным средством допущены только определенные лица).

По нашему мнению - нет.

Такой вывод основан на:

• отсутствии в федеральном законе № 40-фз об ОСАГО нормы об обязанности страховщиков осуществлять такую проверку (согласно его ст.32 контроль за исполнением владельцами транспортных средств обязанности по страхованию возложен на полицию)
• возложении именно на страхователя юридической ответственности за представление страховщику заведомо ложных сведений и (или) недействительных документов при оформлении полиса ОСАГО (п.15.1 Правил страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств)
• возложении именно на страхователя ответственности за полноту и достоверность сведений и документов, представляемых страховщику при заключении договора обязательного страхования (п.16 Правил страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств).

Характер "ответственности" страхователя за предоставление страховщику неполных, недостоверных или недействительных (заведомо ложных) сведений (документов) при оформлении полиса ОСАГО каким-либо законом или утвержденными Правительством РФ Правилами страхования в настоящее время не определен.

Представляется невозможным сводить такую ответственность страхователя и к обязанности удовлетворить регрессные требования страховщика в размере произведенной страховой выплаты и расходов, понесенных при рассмотрении страхового случая (п.п.(в) п.76 Правил страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств), поскольку такая обязанность возложена не на страхователя, а на лицо, причинившее вред (например, на водителя). При таких обстоятельствах, по нашему мнению, характер ответственности страхователя является гражданско-правовым, а именно: поскольку, как указывалось выше, предъявление водительского удостоверения (копии водительского удостоверения) лица, допущенного к управлению транспортным средством, в силу закона является необходимым условием заключения договора ОСАГО, несоблюдение этого условия страхователем согласно ч.1 ст.432 Гражданского Кодекса РФ влечет невозможность признания договора ОСАГО заключенным (полиса ОСАГО - действующим).

Представляется, что отсутствие на руках у водителя с "иностранными правами" действующего полиса ОСАГО "ударит" не столько по имущественным интересам такого водителя, сколько по потерпевшим от него. Кроме того, отказ в страховой выплате по ОСАГО ввиду "незаключенности договора" негативно скажется и на репутации российского страховщика в глазах соотечественников-страхователей, что повлечет для него финансовые потери.

В итоге получается, что благая цель законодателя "навести порядок" в допуске иностранных водителей (мигрантов) к управлению в России транспортными средствами только усложнит документооборот по ОСАГО для отечественных страховщиков, сделав этот бизнес для многих из них еще более убыточным…

Андрей Давыдов

При рассмотрении судами административных дел нередко возникает инициированный сотрудниками ГИБДД (ГАИ) вопрос назначения водителю наказания с учетом отягчающего административную ответственность обстоятельства, а именно: повторное совершение однородного административного правонарушения (п.2 ч.1 ст.4.3 КоАП РФ).

Однако, указанная норма содержит лишь определение понятия «повторность» («то есть совершение административного правонарушения в период, когда лицо считается подвергнутым административному наказанию в соответствии со статьей 4.6 настоящего Кодекса за совершение однородного административного правонарушения»), тогда как понятие «однородность» осталось законодателем неопределенным.

Исправлять недоработку законодателя пришлось Верховному Суду РФ в 2013 году.

Так, в п.16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2005 г. № 5 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» разъясняется:

«…однородным считается правонарушение, имеющее единый родовой объект посягательства, независимо от того, установлена ли административная ответственность за совершенные правонарушения в одной или нескольких статьях КоАП РФ (например, совершение лицом, считающимся подвергнутым административному наказанию за нарушение правил дорожного движения по части 2 статьи 12.9 КоАП РФ, административного правонарушения в области дорожного движения, предусмотренного частью 4 статьи 12.15 КоАП РФ).»

Как видим, понятие «однородность» административного правонарушения определено Верховным Судом РФ через понятие «единый родовой объект посягательства», а в качестве примера приведены Правила дорожного движения (ПДД).

Следует заметить, что данное Верховным Судом РФ в 2013 году разъяснение очевидно противоречит определению Высшего арбитражного суда РФ в 2011 году понятия «однородность» административного правонарушения – см. постановление Пленума Высшего арбитражного суда РФ от 02 июня 2004 года № 10:

«19.1. В силу пункта 2 части 1 статьи 4.3 КоАП РФ одним из обстоятельств, отягчающих административную ответственность, является повторное совершение однородного административного правонарушения, если за совершение первого административного правонарушения лицо уже подвергалось административному наказанию, по которому не истек срок, предусмотренный статьей 4.6 КоАП РФ.

При применении указанной нормы судам следует учитывать, что однородными считаются правонарушения, ответственность за совершение которых предусмотрена одной статьей Особенной части КоАП РФ.»

Безусловно, подход Верховного Суда РФ к определению понятия «однородность» административного правонарушения с позиции «единого родового объекта посягательства» соответствует широко известному в теории права понятию «институт права».

В этом значении, например, административные правонарушения в области дорожного движения (глава 12 КоАП РФ) действительно посягают на единый родовой объект – ПДД. Однако, тогда «повторным» выходит любое административное правонарушение водителем из числа указанных в главе 12 КоАП РФ, если не истек один год со дня окончания исполнения постановления об административном наказании за другое ранее совершенное им нарушение ПДД.

Говоря проще, по версии Верховного Суда РФ уже за любое второе нарушение ПДД в течение одного года водитель должен практически автоматом получить максимальное административное наказание.

Однако, почему тогда в практической деятельности суды обычно не применяют к проштрафившимся водителям столь «кровожадное» разъяснение Верховного Суда РФ ? Ведь сотрудники ГИБДД (ГАИ) совершенно юридически обоснованно просят суд учесть это обстоятельство, прилагая к материалам административного дела «карточку водителя» с перечислением его дорожных «подвигов».

Разгадка, по нашему мнению, кроется в прошедшем проверку временем научно-практическом «наследии» ВАС РФ, которое на примере норм главы 12 КоАП РФ вместо «единого родового объекта посягательства» (ПДД) предлагает судам учитывать лишь специальный состав административного правонарушения, корреспондирующий только одному пункту ПДД.

Остается вспомнить нашего великого классика: суровость российских законов компенсируется необязательностью их исполнения !

Андрей Давыдов

Опубликован Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 2 (2016), в котором, в частности, нижестоящим судам даны разъяснения по вопросу о том, какое право на земельный участок приобретает собственник помещения в нежилом здании, расположенном на этом земельном участке.

Актуальность вопроса о правах на земельный участок собственников помещений в нежилых зданиях до сих пор находит свое отражение в многочисленных судебных разбирательствах с госорганами, в том числе и в Москве.

Сложность земельных споров обусловила необходимость разъяснения Верховным Судом РФ ключевого вопроса: если земля под зданием находится в собственности застройщика, то собственник помещения в здании становится участником долевой собственности на земельный участок, а если земля у застройщика в аренде, то собственник помещения в здании будет соарендатором земельного участка.

Ниже приводятся соответствующие выдержки из Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 2 (2016).

УТВЕРЖДЕН

Президиумом Верховного Суда

Российской Федерации

6 июля 2016 г.

ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ № 2 (2016)

ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

7. Если застройщик по договору долевого участия в строительстве здания, состоящего из нежилых помещений, одновременно является собственником земельного участка, на котором осуществлялось строительство, с переходом права собственности на нежилое помещение к участнику долевого строительства переходит также право долевой собственности на земельный участок.

Предприниматель (участник долевого строительства) и общество (застройщик) заключили договор долевого участия в строительстве здания административно-торгового назначения. Общество одновременно являлось собственником земельного участка, на котором осуществлялось строительство. В соответствии с условиями договора к общему имуществу здания стороны отнесли земельный участок, подлежащий передаче в общую долевую собственность дольщикам – собственникам помещений, расположенных в здании, наряду с другими объектами общего имущества.

Во исполнение условий договора и на основании акта приема-передачи общество передало предпринимателю в собственность нежилое помещение и долю в праве собственности на общее имущество. Право собственности предпринимателя на помещение было зарегистрировано в установленном порядке.

Предприниматель обратился в регистрирующий орган с заявлением о регистрации права долевой собственности на спорный земельный участок.

Регистрирующий орган, отказывая в государственной регистрации, указал на то, что законом не предусмотрен переход земельного участка в общую долевую собственность собственников помещений в нежилом здании.

Предприниматель обратился в арбитражный суд с заявлением о признании этого отказа незаконным.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, заявление предпринимателя было удовлетворено. Суды применили по аналогии положения ст. 36 ЖК РФ и исходили из того, что право долевойсобственности предпринимателя на земельный участок возникло в силу закона, поскольку он является собственником помещения в здании, расположенном на этом участке.

Отменяя решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции и отказывая в удовлетворении заявления, арбитражный суд округа указал на то, что договор на участие в долевом строительстве и акт приема-передачи не являются основанием для регистрации права общей долевой собственности на земельный участок. Суд также отметил, что положения ст. 36 ЖК РФ не подлежат применению к спорным правоотношениям.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила постановление арбитражного суда округа, а решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции оставила без изменения в силу следующего.

В соответствии с пп. 5 п. 1 ст. 1 ЗК РФ одним из основных принципов земельного законодательства является принцип единства судьбы земельных участков и прочно связанных с ними объектов.

В развитие данного принципа п. 4 ст. 35 ЗК РФ запрещает отчуждение земельного участка без находящихся на нем зданий, строений, сооружений в случае, если они принадлежат одному лицу.

Таким образом, если земельный участок и расположенные на нем объекты недвижимости принадлежат на праве собственности одному лицу, сделка по отчуждению объекта не может быть совершена без отчуждения земельного участка, на котором он находится.

Исходя из условий договора, являющегося договором купли-продажи недвижимости, созданной в будущем, при разрешении спора подлежали применению также положения ст. 552 ГК РФ о переходе права собственности на земельный участок вместе с отчуждением находящейся на нем недвижимости.

Условия заключенного сторонами договора на участие в долевом строительстве об одновременной передаче вместе с помещениями, приобретаемыми по договору, земельного участка, на котором расположено здание, соответствуют положениям п. 2 ст. 552 ГК РФ.

Подписанным по результатам реализации договора актом приема-передачи стороны подтвердили также фактическую передачу земельного участка дольщикам в соответствии с условиями указанного договора.

При таких обстоятельствах вывод суда кассационной инстанции о том, что договор на участие в долевом строительстве и акт приема-передачи не являются основаниями возникновения права собственности предпринимателей, нельзя признать обоснованным и соответствующим закону.

Применение судами первой и апелляционной инстанций при разрешении спора ст. 36 ЖК РФ является ошибочным, поскольку основанием возникновения права собственности предпринимателей на долю в праве собственности на земельный участок является договор на участие в долевом строительстве, а не ст. 36 ЖК РФ, применяемая к возникновению прав на земельный участок, расположенный под многоквартирным жилым домом. Определение сторонами договора долевого участия земельного участка как объекта общего имущества также не дает оснований применять к спорным отношениям указанную норму права. Вместе с тем, поскольку судами спор разрешен, в том числе на основании иных норм материального права, регулирующих спорные правоотношения, ссылка судов на эту норму не привела к неправильным выводам по существу спора.

Определение № 307-КГ15-14692

8. Законодательством не предусмотрен переход земельного участка, находящегося в публичной собственности и на котором построено нежилое здание, в общую долевую собственность собственников помещений в этом здании, если застройщику земельный участок был предоставлен по договору аренды.

В этом случае с момента регистрации права собственности первого лица на любое из помещений в нежилом здании на стороне арендатора возникает множественность лиц в арендных правоотношениях, существующих между застройщиком и собственником земельного участка.

Комитетом по управлению имуществом муниципального образования (арендодатель; далее – комитет) и обществом (арендатор) заключен договор аренды земельного участка, находящегося в публичной собственности, для строительства нежилого здания административно-торгового назначения.

Ссылаясь на то, что общество не исполнило обязанность по внесению арендных платежей, комитет обратился в суд с иском об их взыскании.

В возражениях на иск общество указало на то, что на спорном земельном участке построено нежилое здание; оно введено в эксплуатацию и на одно из помещений в нем осуществлена государственная регистрация права собственности фирмы – участника долевого строительства.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, в удовлетворении исковых требований отказано.

Суды по аналогии применили ст. 289, 290 ГК РФ, ст. 36 ЖК РФ, а также ст. 1 и 16 Федерального закона от 30 декабря 2004 г. № 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» и пришли к выводу о том, что по завершении строительства и регистрации права собственности первого лица на любое из помещений в здании земельный участок перешел в долевую собственность собственников помещений нежилого здания и выбыл из распоряжения комитета с момента государственной регистрации первого права собственности на нежилое помещение.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила указанные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение по следующим основаниям.

В силу ст. 289, 290 ГК РФ, ст. 36 ЖК РФ, а также в соответствии с разъяснениями, содержащимися в пп. 66, 67 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 г. № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», в п. 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17 ноября 2011 г. № 73 «Об отдельных вопросах практики применения правил Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре аренды», с момента регистрации права собственности первого лица на любое из помещений в многоквартирном доме соответствующий земельный участок поступает в долевую собственность собственников помещений в многоквартирном доме, а договор аренды этого участка прекращается на основании ст. 413 ГК РФ независимо от того, в частной или публичной собственности находился переданный в аренду земельный участок.

В отношении земельных участков, находящихся в публичной собственности и предоставленных застройщику в аренду для строительства нежилых объектов, подлежит применению иной правовой подход.

Из абзаца второго п. 3 ст. 552 ГК РФ и п. 25 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17 ноября 2011 г. № 73 «Об отдельных вопросах практики применения правил Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре аренды» следует, что при продаже недвижимости, находящейся на земельном участке, не принадлежащем продавцу на праве собственности, к покупателю этой недвижимости с момента государственной регистрации перехода права собственности на нее переходит то право на земельный участок, которое принадлежало продавцу недвижимости, а также связанные с этим правом обязанности при наличии таковых (перемена лица в договоре аренды).

В случае если имевшееся у застройщика (продавца) право аренды земельного участка перешло к нескольким лицам в связи с приобретением ими в собственность нежилых помещений в том числе во вновь построенном нежилом здании, с момента государственной регистрации права собственности на помещения на стороне арендатора возникает множественность лиц в арендных правоотношениях, существующих между застройщиком и собственником земельного участка.

Поскольку ни закон, ни договор аренды не содержат такого основания, как автоматическое прекращение договора аренды земельного участка, находящегося в публичной собственности, на котором построено отдельно стоящее нежилое здание, после завершения строительства (ввод объекта в эксплуатацию, передача в собственность помещения в здании иному лицу и т.п.), то и после наступления этих обстоятельств указанный договор аренды продолжает действовать.

Учитывая отсутствие законодательного пробела в части регулирования спорных правоотношений, у судов не имелось оснований для применения к этим правоотношениям по аналогии закона положений о прекращении договора аренды земельного участка, предоставленного для строительства многоквартирного дома, в случае отчуждения жилых или нежилых помещений в нем.

Таким образом, суды, необоснованно применив положения ст. 36 ЖК РФ, ст. 289 и 290 ГК РФ в отношении спорного земельного участка, пришли к неправильным выводам о том, что договор аренды указанного участка прекратил свое действие 25 сентября 2014 г. и комитет утратил право распоряжаться этим участком в спорный период.

Определение № 305-ЭС15-16772

Андрей Давыдов

Юридическая казуистика действующего законодательства в сфере безопасности опасных производственных объектов и обязательного страхования гражданской ответственности их владельцев зачастую порождает для российских судов необходимость выполнять работу страховщиков.

В качестве иллюстрации приведем решение Учалинского районного суда Республики Башкортостан по гражданскому делу №2-727/2014, оставленное в силе Верховным Судом Республики Башкортостан, из которого видно, что суду по иску пострадавшего машиниста буровой установки пришлось: определять признаки наличия страхового случая, инициировать проведение технического расследования, разбираться в нюансах медицинского диагноза и рассчитывать размер причиненного потерпевшему вреда.

Примечательно, что выступая ответчиком по делу, страховщик аргументировал свой отказ в добровольной выплате страхового возмещения потерпевшему, в частности, тем, что "несчастный случай на производстве не является страховым, поскольку является инцидентом, а не аварией, между тем, в соответствии с Федеральным законом «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельца опасного объекта за причинение вреда в результате аварии на опасном объекте» № 225-ФЗ страховым случаем являются аварии на опасном объекте". Позиция страховщика по делу была фактически поддержана организацией-работодателем потерпевшего, а также региональными подразделениями Ростехнадзора и ФСС, квалифицировавших событие на производстве как несчастный случай в результате не "аварии", а "инцидента" на опасном производственном объекте.

Разница между указанными понятиями установлена ст.1 федерального закона "О промышленной безопасности опасных производственных объектов" № 116-фз:

• "авария - разрушение сооружений и (или) технических устройств, применяемых на опасном производственном объекте, неконтролируемые взрыв и (или) выброс опасных веществ"
• "инцидент - отказ или повреждение технических устройств, применяемых на опасном производственном объекте, отклонение от установленного режима технологического процесса".

Исходя из фабулы дела, согласимся, что, событие на производстве более напоминало "инцидент", чем "аварию".

Однако, суд в своем решении фактически указал, что для целей страхования гражданской ответственности владельцев опасных производственных объектов согласно федеральному закону № 225-фз "авария" - это консолидированное понятие, объединяющее все вышеуказанные признаки "аварии" и "инцидента" по федеральному закону №116-фз и дополняющее их: "авария на опасном объекте - повреждение или разрушение сооружений, технических устройств, применяемых на опасном объекте, взрыв, выброс опасных веществ, отказ или повреждение технических устройств, отклонение от режима технологического процесса, сброс воды из водохранилища, жидких отходов промышленных и сельскохозяйственных организаций, которые возникли при эксплуатации опасного объекта и повлекли причинение вреда потерпевшим".

В завершение заметим, что созданный судами Республики Башкортостан прецедент в толковании норм двух федеральных законов об "аварии" и "инциденте" на опасном производственном объекте для цели выплаты страхового возмещения потерпевшему хотя и представляется обоснованным, но в силу особенностей российского правоприменения явно потребует "утверждения" Верховным Судом РФ.

А пока Верховный Суд РФ определяется, некоторые страховщики явно не преминут использовать юридическую казуистику федеральных законов для уклонения от страховых выплат потерпевшим от аварий на опасных производственных объектах.

Спасибо отечественному законодателю за Causa civilis !

Андрей Давыдов

Случившийся три года назад в марте 2015 года пожар в ТЦ «Адмирал», казалось бы, уже давно должен был сподвигнуть государственные органы и ЦБ к скорейшему введению обязательного страхования имущества и гражданской ответственности владельцев торгово-развлекательных центров и иных объектов массового скопления людей (торгово-складские места, административно-офисные помещения, театрально-концертные и выставочные площадки, стадионы, гостиницы, кинотеатры и т.п.).

Необходимость введения такого вида страхования бесспорна: госорганы неспособны обеспечить эффективный контроль за безопасной эксплуатацией объектов массового скопления людей.

В то же время, суть страхования как раз и заключается в организации страховщиком превентивного и последующего инспекционного контроля за соблюдением владельцем правил и норм безопасной эксплуатации объекта массового скопления людей – ведь, именно страховщик обязан при наступлении страхового события выплатить страховое возмещение застрахованным: собственнику и пострадавшим.

Как следствие, такой вид страхования позволяет системно снижать проявления коррупции, преступной халатности и разгильдяйства в работе органов государственной власти и местного самоуправления, а также организаций, которые управляют и охраняют объекты массового скопления людей.

Однако, трагедия ТРЦ «Зимняя Вишня» продемонстрировала полную неспособность государства своевременно извлечь горький урок и приступить к страховой реформе законодательного регулирования деятельности по эксплуатации объектов массового скопления людей.

А начать государству стоит с того, что всякая деятельность по эксплуатации объекта массового скопления людей должна быть законодательно и однозначно отнесена к категории «источник повышенной опасности» - без всяких оглядок на диспозитивное мнение судов, что сегодня, увы, прямо предусмотрено п.18 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 26 января 2010 года:

«По смыслу статьи 1079 ГК РФ, источником повышенной опасности следует признать любую деятельность, осуществление которой создает повышенную вероятность причинения вреда из-за невозможности полного контроля за ней со стороны человека, а также деятельность по использованию, транспортировке, хранению предметов, веществ и других объектов производственного, хозяйственного или иного назначения, обладающих такими же свойствами.

Учитывая, что названная норма не содержит исчерпывающего перечня источников повышенной опасности, суд, принимая во внимание особые свойства предметов, веществ или иных объектов, используемых в процессе деятельности, вправе признать источником повышенной опасности также иную деятельность, не указанную в перечне.»

Далее, следует законодательно установить порядок отнесения того или иного объекта, приспособленного для ведения деятельности–источника повышенной опасности, к перечню объектов массового скопления людей, имущество и гражданская ответственность владельцев которых подлежит обязательному страхованию до начала эксплуатации такого объекта.  

Необходимо отметить, что никаких сложностей с установлением такого порядка у государства быть не должно – ведь, для своих фискальных целей государство придумало же статью 378.2 НК РФ, которая содержит нужные критерии для налогообложения по кадастровой стоимости таких объектов, как:

«1) административно-деловые центры и торговые центры (комплексы) и помещения в них;

2) нежилые помещения, назначение, разрешенное использование или наименование которых в соответствии со сведениями, содержащимися в Едином государственном реестре недвижимости, или документами технического учета (инвентаризации) объектов недвижимости предусматривает размещение офисов, торговых объектов, объектов общественного питания и бытового обслуживания либо которые фактически используются для размещения офисов, торговых объектов, объектов общественного питания и бытового обслуживания».

Одновременно следует законодательно и на уровне ЦБ принять нормы не о т.н. вмененном, а именно об обязательном страховании имущества и гражданской ответственности владельцев объектов массового скопления людей, деятельность по эксплуатации которых признается источником повышенной опасности - именно такой вид страхования позволяет государству наиболее эффективно запустить реформу и контролировать формирование соответствующего сегмента страхового рынка.

Кроме того, не вмененный, а обязательный вид такого страхования полностью соответствует п.3 раздела III Стратегии развития страховой деятельности в Российской Федерации до 2020 года (утв. распоряжением Правительства РФ № 1293-р от 22.07.2013 г.) о том, что «к обязательному страхованию следует прибегать лишь в случаях, когда оно является наиболее эффективным способом решения общественно значимых проблем. Это касается в основном страхования гражданской ответственности, связанной с деятельностью, создающей повышенную опасность.»

Наконец, следует учесть, что обязательное страхование имущества и гражданской ответственности владельцев объектов массового скопления людей станет эффективным при условии системного законодательного подхода, в т.ч. подразумевающего:  

• административный запрет на ведение деятельности по эксплуатации объекта массового скопления людей без наличия у владельца действующего полиса обязательного страхования имущества и гражданской ответственности (страховщики должны получить право приостанавливать и прекращать действие таких полисов в установленных законом случаях)
• обязательное перестрахование рисков обязательного страхования имущества и гражданской ответственности владельца объекта массового скопления людей в созданной в стране РНПК
• дисквалификацию руководящего сотрудника страховщика за нарушение правил обязательного страхования имущества и гражданской ответственности владельцев объекта массового скопления людей
• уголовную ответственность владельцев и управляющих объекта массового скопления людей за его эксплуатацию без действующего полиса обязательного страхования имущества и гражданской ответственности.

При введении обязательного страхования имущества и гражданской ответственности владельцев объектов массового скопления людей государству не стоит бояться ухудшить материальное положение субъектов малого и среднего бизнеса (МСБ): во-первых, перевод многих из числа таких объектов на налогообложение по кадастровой стоимости существенно не затронул интересы субъектов МСБ, а, во-вторых, наличие адекватного страхового покрытия станет реальной защитой имущественных прав субъектов МСБ.

Так, сколько еще человеческих жизней должно сгореть в торговых, развлекательных, складских и офисных центрах по всей стране, чтобы государство, наконец, приступило к страховой реформе законодательного регулирования деятельности по эксплуатации объектов массового скопления людей !?