Андрей Давыдов

С 29 октября 2019 года федеральный закон об ОСАГО действует с изменениями и дополнениями, одно из которых касается определения субъекта права заключить договор ОСАГО.

Так, некоторые страховщики уже поспешили сообщить, что, мол, с 29 октября 2019 года купить полис ОСАГО теперь может не любой "страхователь", а лишь сам владелец транспортного средства.

В обоснование своего вывода ссылаются на измененную редакцию п.3 ст.15 ФЗ об ОСАГО, где, действительно, слово "страхователь" заменено на "владелец транспортного средства", в результате чего с 29 октября 2019 года получилось:

"3. Для заключения договора обязательного страхования владелец транспортного средства представляет страховщику следующие документы:"   

Однако, такое ограничительное толкование измененной законодательной нормы о субъектах права за заключение со страховщиками договоров ОСАГО является не правильным, поскольку:

во-первых, п.3 ст.15 необходимо толковать в системной связи с другими нормами ФЗ об ОСАГО, где, например:

• сохраняются без изменений понятия "владелец транспортного средства" и "страхователь" (см. ст.1 ФЗ об ОСАГО)
• сохраняется без изменений возможность страхования ОСАГО вместо владельца транспортного средства иным лицом - страхователем (см. п.4 ст.4 ФЗ об ОСАГО).    

во-вторых, даже если руководствоваться буквальным содержанием измененного п.3 ст.15 ФЗ об ОСАГО, то придется согласиться, что в этой норме речь идет не о заключении договора ОСАГО, а всего лишь о предоставлении страховщику документов для его заключения.

При таких обстоятельствах остается рассчитывать, что ЦБ и РСА не будут медлить с официальным разъяснением толкования новой редакции п.3 ст.15 ФЗ об ОСАГО, дабы исключить всякие сомнения у страховщиков о правомерности продавать полисы ОСАГО не только владельцам транспортных средств, но и иным лицам - страхователям.  

Андрей Давыдов

Утверждена и с 1 января 2020 года вступает в действие Стратегия развития туризма в Российской Федерации на период до 2035 года (далее - Стратегия).

Как и предыдущая, новая Стратегия посвящена государственной политике в сфере внутреннего и въездного туризма с учетом того обстоятельства, что «туристский сектор России сохраняет значительный потенциал для ускорения темпов роста и усиления роли в развитии экономики».

Главным отличием новой Стратегии от предыдущей является переход от декларативности к конкретике в государственном регулировании российской туристской отрасли с учетом накопленного в этой сфере опыта, например:

• Стратегия содержит целый понятийный аппарат, позволяющий оценить фокус госполитики в сфере видов внутреннего туризма, в том числе: автотуризм, горнолыжный комплекс, горнолыжный туризм, деловой туризм, круизный туризм, культурно-познавательный туризм, лечебно-оздоровительный туризм, молодежный туризм, нишевые виды туризма, промышленный туризм, сельский туризм, экологический туризм и т.д.
• значительная часть Стратегии посвящена туристской инфраструктуре, в том числе: индивидуальные средства размещения, коллективные средства размещения, мастер-план развития туристской территории, туристская инфраструктура, система навигации и ориентирования в сфере туризма, точки входа туристского потока, туристский маркетплейс, экологическая емкость туристской территории и т.д.   

Авторы новой Стратегии признают, что «туристская активность россиян остается пониженной. По данным Всероссийского центра изучения общественного мнения, в среднем лишь 45 процентов жителей страны в последние 5 лет отдыхали в регионе, отличном от региона проживания. Это свидетельствует о необходимости дальнейшего повышения доступности туристских продуктов для жителей страны и стимулирования мотивации к совершению путешествий.»

При этом, цена вопроса для экономики государства достаточно велика: в Стратегии отмечается, что «несмотря на некоторое снижение покупательской способности, россияне по-прежнему ежегодно совершают около 30 - 40 млн. туристских поездок за рубеж (42 млн. поездок в 2018 году, что на 14 процентов меньше по сравнению с 2012 годом), тратя, по оценкам Всемирной туристской организации, в иностранных государствах до 35 - 40 млрд. долларов США в год.»

Кроме того, как указывается в Стратегии, «по данным Федеральной службы государственной статистики, около 70 процентов размещений всех въезжающих в Россию туристов приходится всего на две туристские территории - гг. Москву и Санкт-Петербург.»

Таким образом, делают вывод авторы Стратегии, «реализация потенциала роста отрасли во многом будет зависеть от качества инфраструктуры, которая требует постоянного обновления.»

Однако, в отличие от предыдущей, теперь реализация Стратегии не обеспечивается за счет «консолидации усилий и ресурсов органов государственной власти в сфере туризма и смежных отраслей всех уровней, туроператоров, турагентов, организаций и лиц, предоставляющих отдельные туристские услуги, образовательных учреждений, готовящих кадры в сфере туризма, транспортных и страховых компаний и других участников туристской деятельности и институтов гражданского общества».

Так, авторы Стратегии полагают, что «современные тенденции развития внутреннего и въездного туризма определяют необходимость повышения конкурентоспособности туристского продукта, предлагаемого на внутреннем и международном туристских рынках, а также важность создания максимально благоприятных условий для привлечения инвестиций.»

Однако, закрепленный в Стратегии переход государства от ожиданий эволюционного роста рынка внутреннего туризма к мерам его прямого регулирования не содержит каких-то новых мер.

Так, авторы Стратегии предлагают: «Для достижения целей Стратегии необходимо выявить потенциал соответствия туристского продукта ожиданиям целевых аудиторий, выбрать направления, дающие наибольший вклад в достижение целевых показателей, определить приоритетные территории, развитие которых неразрывно связано с туристским продуктом, и создать условия для усиления заинтересованности бизнеса в системном развитии туризма.»

Особенно противоречивым представляется предложение авторов Стратегии о создании государством условий для усиления заинтересованности бизнеса в системном развитии туризма.

Например, применительно к страховому бизнесу как инструменту системного развития туризма авторы Стратегии упоминают его всего лишь дважды:

• во-первых, говоря про «внесение изменений в систему обеспечения финансовой ответственности туроператоров, в том числе в систему страхования рисков, реформирование механизма обеспечения финансовых гарантий с целью повышения уровня защищенности туристов, в том числе обеспечивающих полное покрытие объема проданных туристских продуктов»
• во-вторых, выделяя «осуществление специальных мер по обеспечению безопасности при развитии туризма в горной и труднопроходимой местности, спелеологических, водных, промышленных и других объектах, в том числе развитие системы страхования жизни и здоровья туристов на маршрутах повышенной опасности, развитие системы подготовки, введение обязательной аттестации инструкторов и проводников, развитие системы обязательного оповещения Министерством Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий туристов, контроль за оказанием услуг только на зарегистрированном транспорте при сопровождении инструктором, прошедшим аттестацию».

Нетрудно заметить, что потенциал отечественных страховщиков авторы Стратегии предлагают задействовать всего лишь в двух слабо проработанных, а потому мало интересных страховщикам направлениях госрегулирования внутреннего туризма.

Вот и получается, что новая Стратегия Правительства РФ, как и предыдущая, будет стимулировать российских страховщиков в системном развитии не внутреннего (въездного), а внешнего (выездного) туризма.

А граждане-страхователи будут по-прежнему игнорировать рекомендации страховщиков купить полис страхования при путешествии по России.