Андрей Давыдов

Действующая редакция статьи 302 Гражданского кодекса РФ содержит универсальное правило истребования собственником имущества у его добросовестного приобретателя (виндикация) – без учета специфики как самого имущества, так и юридического статуса собственника.

Это позволяет государству (например, субъектам РФ) настаивать в суде на буквальном применении ст.302 ГК РФ к исковым требованиям о выселении приобретателя выморочного жилья - без оглядки на ряд важнейших обстоятельств дела, о которых приобретатель может заявить в ходе судебного разбирательства, например: о возмещении приобретателю стоимости улучшений (ремонта) жилого помещения, о проживании в жилом помещении членов семьи приобретателя и т.п.

Между тем, в постановлении Конституционного суда РФ от 22.06.2017 № 16-П «По делу о проверке конституционности положения пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина А.Н. Дубовца» указывается на особый статус участия в гражданском обороте как выморочного жилья, так и государства (публично-правового образования), например (см.п.4.1 и п.4.3):

• «Что касается отношений по поводу истребования жилых помещений из владения граждан по искам публично-правовых образований, в собственность которых оно ранее поступило как выморочное имущество, то применительно к этим отношениям необходимо учитывать их специфику, обусловленную тем, что к публично-правовым образованиям, хотя они и вступают в гражданские правоотношения на равных началах с другими участниками гражданского оборота, нормы гражданского законодательства, относящиеся к юридическим лицам, могут быть применимы, только если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов (пункт 2 статьи 124 ГК Российской Федерации). Когда с иском об истребовании недвижимого имущества к добросовестному приобретателю, который в установленном законом порядке указан как собственник имущества в Едином государственном реестре недвижимости, обращается публично-правовое образование, не может не учитываться специфика интересов, носителем которых оно является. Особенности дел этой категории, исходя из необходимости обеспечения баланса конституционно значимых интересов, могут обусловливать иное распределение неблагоприятных последствий для собственника и добросовестного приобретателя, нежели установленное в статье 302 ГК Российской Федерации и подтвержденное в правовых позициях Конституционного Суда Российской Федерации, содержащихся в том числе в Постановлении от 21 апреля 2003 года N 6-П.»

• «Признание и защита равным образом всех форм собственности (статья 8, часть 2, Конституции Российской Федерации) не исключает различий в правовом режиме частной и публичной собственности, обусловленных в том числе особенностями осуществления и защиты прав на объекты, находящиеся в частной или публичной собственности: если для граждан и юридических лиц действует принцип автономного усмотрения самого правообладателя, лишь бы таковое не нарушало прав и законных интересов других лиц, то для публичного собственника могут действовать соответствующие ограничения, которые вытекают из специфики его правового статуса, проявляющейся в том числе при его участии в гражданских правоотношениях, и предполагают осуществление возложенных на него полномочий в конституционно установленных целях (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 30 июня 2006 года N 8-П).»

Таким образом, указывает Конституционный суд РФ в п.4.3 своего постановления, «возможность истребования жилого помещения, являвшегося выморочным имуществом, не должна предоставляться публично-правовому образованию - собственнику данного имущества на тех же условиях, что и гражданам и юридическим лицам.»

Иными словами, это «должно предполагать особые условия (ограничения) виндикации недвижимого имущества, перешедшего в собственность публично-правового образования в порядке наследования по закону как выморочное, по иску публичного собственника, ссылающегося на то, что данное имущество выбыло из его владения помимо его воли.»

К сожалению, Конституционный суд РФ указал в своем постановлении только часть, хотя и существенную, особых условий виндикации государством выморочного жилья (см. п.2 резолютивной части постановления), оставив за его рамками определение хотя бы примерного перечня других ограничений.

При этом, в тексте постановления (см.п.4.3) Конституционного суда РФ можно найти недвусмысленное обращение к законодателю с констатацией назревшей необходимости изменения действующего законодательства в свете вышеуказанного тезиса:  

«… эффективной гарантией соблюдения баланса частных и публичных интересов при разрешении споров о защите права собственности по искам публично-правовых образований к гражданам или юридическим лицам может считаться только развитая система законодательства с четкими и ясными нормами, которые могли бы рассматриваться как действенный механизм гражданско-правовой охраны интересов частных собственников и добросовестных приобретателей от возможного произвола и злоупотреблений публичной власти в отношениях, связанных с правами на недвижимое имущество.»

Пока же законодатель занят другим делами, Верховный суд РФ мог бы восполнить правовой вакуум, обусловленный тем, что «в действующем правовом регулировании отсутствуют специальные нормы, конкретизирующие условия истребования жилых помещений от добросовестных приобретателей, указанных в Едином государственном реестре недвижимости в качестве собственников этих жилых помещений в установленном законом порядке, по искам публично-правовых образований, что предопределяет разрешение органами судебной власти соответствующих споров на основании положений статьи 302 ГК Российской Федерации» (см. п.4.3 постановления Конституционного суда РФ).

Однако, текущая практика Верховного суда РФ по делам о виндикации выморочного жилья пока демонстрирует его неготовность (или нежелание ?) развивать вышеуказанный тезис Конституционного суда РФ, ограничиваясь лишь самыми общими указаниями нижестоящим судам о пересмотре дел.   

Так, рассматривая в кассационном порядке дело № 5-КГ18-201, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РФ даже не стала отражать в своем определении доводы одного из ответчиков по делу, которые заключались в том, что:

• Исковое требование о выселении ответчика рассмотрено и удовлетворено судом первой инстанции без учета проживания этого ответчика в спорной квартире вместе со своим малолетним ребенком. Таким образом, малолетний ребенок ответчика рискует в любой момент оказаться произвольно лишенным жилища во внесудебном порядке. Вместе с тем, в п.8 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 02 июля 2009 года №14 разъясняется, что «положения части 4 статьи 3 ЖК РФ о недопустимости произвольного лишения жилища, под которым понимается лишение жилища во внесудебном порядке и по основаниям, не предусмотренным законом, действуют в отношении любых лиц, вселившихся в жилое помещение.» Это обстоятельство в нарушение п.4 ч.4 ст.330 ГПК РФ о безусловном основании для отмены решения суда первой инстанции не было учтено Судебной коллегией по гражданским делам Московского городского суда при принятии апелляционного определения.

• Признавая ничтожной сделку между ответчиками, суд не принял во внимание буквальный смысл ч.1 ст.167 ГК РФ о том, что недействительная сделка влечет последствия, связанные с ее недействительностью. Одним из таких последствий является обязанность истца возместить стоимость ремонта (улучшений) спорной квартиры по сравнению с тем состоянием, в котором она находилась на момент открытия наследства. Во избежание неосновательного обогащения истца (ст.1102 ГК РФ) суд первой инстанции должен был с участием сторон дела определить все последствия недействительности сделки, но ограничился лишь рассмотрением и удовлетворением заявленных истцом требований. Истец же, заявляя требование о возврате ему отремонтированной спорной квартиры без всякого намерения выплатить компенсацию за ремонт, повел себя недобросовестно (злоупотребил правом) – это обстоятельство в нарушение требований ст.10 ГК РФ не было учтено судом при принятии решения по делу. 

Перечисленные доводы ответчика образуют самый актуальный, но не исчерпывающий перечень других ограничений виндикации государством выморочной жилой недвижимости, что прямо не указаны в п.2 резолютивной части постановления Конституционного Суда РФ от 22.06.2017 № 16-П.

Соответственно, такие ограничения требуют системного учета в нормах действующего российского законодательства, прежде всего – об усиленной юридической защите права на жилище членов семьи приобретателя (п.2 ст.292 ГК РФ, п.4 ст.3, ст.31 и ст.35 ЖК РФ) выморочного жилья.  

Что же конкретно предлагается ?

Во-первых, срок исковой давности по требованиям государства о применении последствий недействительности сделки и/или виндикации следует законодательно исчислять со дня государственной регистрации права собственности на выморочное жилое помещение за первым лицом, которое не имело на это законного права.

Во-вторых, предусмотреть сохранение права приобретателя и членов его семьи на проживание в переданном в собственность государства жилом помещении в течение установленного законом срока и на условиях социального найма – при отказе приобретателя от требования о возмещении ему расходов, связанных с улучшением (ремонтом) помещения до его передачи в собственность государства.

В-третьих, установить, что условиями передачи в собственность государства жилого помещения и выселения из него приобретателя вместе с членами семьи являются:

• возмещение государством приобретателю понесенных им расходов на улучшение (ремонт) такого жилого помещения
• исполнение вступившего в законную силу решения суда о реституции по сделке с участием приобретателя жилого помещения.

В-четвертых, в процессуальный закон должны быть внесены изменения, направленные на: обязательное привлечение к участию в деле членов семьи приобретателя, разрешение судом вопросов о возмещении государством приобретателю расходов на улучшение (ремонт) жилого помещения, возможности заключения договора социального найма с приобретателем и применения реституции по сделке с участием приобретателя жилого помещения.

В-пятых, Верховный суд РФ до внесения соответствующих изменений в законодательство может (и должен !) приступить к формированию судебной практики об истребовании выморочного жилья с учетом тезиса Конституционного суда РФ о наличии особых условий виндикации государством выморочного жилья в более широком значении этого тезиса, чем это указано в п.2 резолютивной части постановления Конституционного Суда РФ от 22.06.2017 № 16-П.

Представляется, что вышеуказанные меры должны распространяться на всех граждан-приобретателей выморочного жилья (без выяснения судами их статуса добросовестного приобретателя).

Применительно же к организациям аналогичные меры судам следует применять лишь в отношении добросовестных приобретателей – это обусловлено наличием у организаций возможностей для квалифицированной защиты своих имущественных (жилищных) прав и интересов.

А до тех пор, пока не изменятся нормы законодательства и не сформируется судебная практика, значительному числу покупателей жилья в России остается уповать на заповедь Конституционного суда РФ в вышеуказанном постановлении:

«В правовом демократическом государстве, каковым является Российская Федерация, пренебрежение требованиями разумности и осмотрительности при контроле над выморочным имуществом со стороны собственника - публично-правового образования в лице компетентных органов не должно влиять на имущественные и неимущественные права граждан, в частности добросовестных приобретателей жилых помещений.»

Андрей Давыдов

В соответствии с ч.1 ст.208 ГПК РФ «по заявлению взыскателя или должника суд, рассмотревший дело, может произвести индексацию взысканных судом денежных сумм на день исполнения решения суда.»

Однако, эта процессуальная норма, предназначенная для защиты имущественных прав сторон судебного разбирательства в условиях галопирующей инфляции, после стабилизации потребительских цен в стране оказалась фактически недействующей.

Так, в 2005 году законодатель прекратил действие Закона РСФСР № 1799-1 от 24 октября 1991 года «Об индексации денежных доходов и сбережений граждан в РСФСР», который устанавливал порядок индексации денежных доходов и сбережений граждан в РСФСР в связи с ростом цен на потребительские товары и услуги.

Это обстоятельство и послужило главным предлогом для формирования отказной судебной практики по рассмотрению требований об индексации присужденных сумм.

И вот, Конституционный Суд РФ принял 23 июля 2018 года постановление № 35-П, которым фактически признал неконституционной судебную практику об отказе в удовлетворении требований об индексации присужденных сумм по мотиву отсутствия легального механизма такой индексации.

Более того, Конституционный Суд РФ постановил, что «впредь до внесения в действующее правовое регулирование изменений, вытекающих из настоящего Постановления, судам в целях реализации части первой статьи 208 ГПК Российской Федерации надлежит использовать в качестве критерия осуществления предусмотренной ею индексации утверждаемый Федеральной службой государственной статистики индекс потребительских цен, являющийся официальной статистической информацией, характеризующей инфляционные процессы в стране и публикуемой на официальном сайте Федеральной службы государственной статистики в сети Интернет.»

Графика с сайта Росстата

Принятое Конституционным Судом РФ постановление, безусловно, является очередным звеном создания в стране системы правосудия, ориентированной на защиту прав граждан и, в особенности, их малообеспеченной категории, что наиболее подвержена инфляционным рискам.    

Так, например, Конституционный Суд РФ указывает, что «компенсировать влияние инфляции на имущественные правоотношения, складывающиеся между взыскателем и должником, своевременно не исполнившим обязательства, возложенные на него судебным решением, призвана индексация взысканных судом денежных сумм на день исполнения решения суда, имеющая целью восстановление покупательной способности причитающихся взыскателю по решению суда денежных средств, утраченной ввиду инфляции в период исполнения должником данного решения, без чего ставилось бы под сомнение само право взыскателя на судебную защиту, означающее возможность не только обратиться в суд, но и получить не формальную, а реальную защиту нарушенных прав и свобод.»

Также стоит отметить, что Конституционный Суд РФ в своем постановлении определил правовую природу судебной индексации присужденных денежных сумм:

«Индексация присужденных денежных сумм как один из способов такой компенсации представляет собой предусмотренный процессуальным законодательством упрощенный порядок возмещения взыскателю финансовых потерь, вызванных несвоевременным исполнением должником решения суда, когда взысканные суммы обесцениваются в результате экономических явлений; при этом она не является мерой гражданско-правовой ответственности должника за ненадлежащее исполнение денежного обязательства, а представляет собой правовой механизм, позволяющий полностью возместить потери взыскателя от длительного неисполнения судебного решения в условиях инфляционных процессов.

…

Таким образом, индексация присужденных судом денежных сумм, не являясь по своей правовой природе санкцией, возлагаемой на должника за несвоевременное исполнение решения суда при наличии к тому соответствующих оснований, не предполагает использования гражданско-правовых механизмов, предусматривающих ответственность должника за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства (статьи 393, 394 и 395 ГК Российской Федерации).»

И все бы ничего, но, постановление Конституционного Суда РФ трудно назвать актуальным применительно к учету текущих темпов экономической инфляции в стране.

Действительно, в 2017 году в России зафиксирована рекордно минимальная инфляция – всего на уровне 2,5%, которая в 2018 году по оценкам специалистов не превысит 4%.  

Однако, учитывая заметный рост в 2016 году практики Верховного Суда РФ по рассмотрению гражданских дел по ст.208 ГПК РФ, нетрудно заключить, что принятое Конституционным Судом РФ постановление является «эхом» девальвационного скачка конца 2014 года, который может повториться уже к концу 2018 года.

Андрей Давыдов

Опубликовано определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 20 февраля 2018 г. № 305-КГ17-15790, в котором рассмотрен вопрос о правомерности включения в состав расходов по налогу на прибыль затрат организации на выплату денежных компенсаций работникам при их увольнении по соглашению сторон.

По мнению налогового органа, организация неправомерно включила в расходы, уменьшающие налоговую базу по налогу на прибыль, не связанные с производственной деятельностью затраты на выплату денежных компенсаций при увольнении по соглашению сторон в размере 5 727 000 рублей, из которых 4 919 000 рублей выплачено 27 работникам, а 808 000 рублей - 7 работникам.

Арбитражные суды поддержали налоговиков, указав, что выплаты являются личным обеспечением работников, предоставляемым на период после их увольнения, и не уменьшают налогооблагаемую прибыль.

Однако, указанные выводы верховный Суд РФ признал ошибочными ввиду нижеследующего:

• исходя из пункта 1 статьи 252 НК РФ, налогоплательщик уменьшает полученные доходы на сумму обоснованных расходов - экономически оправданных затрат, оценка которых выражена в денежной форме, - при условии, что эти затраты документально подтверждены и произведены для осуществления деятельности, направленной на получение дохода
• налоговое законодательство не содержит положений, позволяющих налоговому органу при применении статьи 252 НК РФ оценивать произведенные налогоплательщиками расходы с позиции их экономической целесообразности
• по смыслу правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в постановлении от 24.02.2004 № 3-П, судебный контроль также не призван проверять экономическую целесообразность решений, принимаемых субъектами предпринимательской деятельности, которые в сфере бизнеса обладают самостоятельностью и широкой дискрецией.

Следовательно, как подчеркивает Верховный Суд РФ, для признания экономически оправданными расходами выплат работникам, увольняемым по соглашению сторон, значение имеет деловая цель - намерение получить положительный экономический эффект в связи с увольнением конкретного работника, в том числе, вследствие уменьшения или изменения структуры персонала, замены работников и т.п.

Но, главное, по мнению Верховного Суда РФ, заключается в том, что сведения о выплатах позволяют сделать вывод о том, что они в большинстве случаев сопоставимы с обычными расходами работодателя, производимыми в связи с ликвидацией организации либо сокращением численности или штата работников организации применительно к статье 180 ТК РФ.

Таким образом, делает вывод Верховный Суд РФ, установленные судами обстоятельства не давали оснований для того, чтобы изменять квалификацию произведенных выплат, рассматривая их не в качестве выходных пособий, выполняющих функцию защиты работника от временной потери дохода до трудоустройства, а в качестве личного обеспечения работников, предоставляемого за счет бывшего работодателя («золотые парашюты»), материальной помощи и иных аналогичных выплат, не связанных по своей природе с экономической деятельностью налогоплательщика и не учитываемых в целях налогообложения прибыли согласно пунктам 25 и 49 статьи 270 НК РФ.

Кроме того, указывает Верховный Суд РФ, бремя раскрытия доказательств (методик, принципов), обосновывающих природу произведенной выплаты и ее экономическую оправданность, могло быть возложено на налогоплательщика лишь при значительном размере таких выплат, их явной несопоставимости обычному размеру выходного пособия, на которое в соответствии со статьей 178 ТК РФ вправе рассчитывать увольняемый работник.

По существу суды, как и налоговый орган, оценивали целесообразность и условия прекращения трудовых отношений вместо того, чтобы исследовать вопрос о соотношении выплат каждому конкретному работнику с его среднемесячным заработком применительно к статье 178 ТК РФ и разрешения вопроса о том, в какой части данные выплаты могут быть учтены при налогообложении прибыли в соответствии со статьей 252 НК РФ.

Принятое Верховным Судом РФ определение можно без преувеличения назвать «заключительным штрихом» на картине сформированной судебной практики по налоговым спорам, связанным с размером выплачиваемого увольняемому работнику «парашюта»: если такая выплата оказывается «золотой» - она не учитывается в расходах при налогообложении прибыли организации.