Андрей Давыдов

Принятый 07 февраля 1992 года закон РФ № 2300-I «О защите прав потребителей» уже в 1998 году потребовал правоприменительных разъяснений его положений антимонопольным органом, а в 2012 году - Верховным Судом РФ.

Суть таких разъяснений заключается в стремлении государства ограничить прикрываемый правилом о «свободе договора» произвол в определении договорных условий продажи гражданам потребительских товаров (работ, услуг).

К 2021 году судебная система РФ накопила весомый массив дел о защите прав потребителей в спорах с ритейлерами, банками, страховщиками и другими предприятиями, который привел законодателя к умозаключению:

• признать невозможным императивное определение государством договорных условий коммерческих организаций с потребителями
• узаконить переход к косвенному регулированию государством договорных условий коммерческих организаций с потребителями, переложив на суды бремя надзора за их законностью.  

Поступивший в июне 2021 года на рассмотрение Госдумы законопроект № 1184356-7 о внесении изменения в статью 16 Закона Российской Федерации «О защите прав потребителей» фактически ознаменовал очередную реформу госрегулирования в сфере защиты потребительских прав граждан: определение «недопустимых» договорных условий с участием потребителей, которые будут априори признаваться судами юридически ничтожными. 

Так, новая редакция статьи 16 Закона РФ «О защите прав потребителей» с 1 сентября 2022 года устанавливает «красные линии» в договоре с участием потребителя, пересечение которых должно влечь автоматический отказ в судебной защите заявленного коммерческой организацией своего права, например:

• на односторонний отказ от исполнения обязательства или на одностороннее изменение условий обязательства (предмета, цены, срока и иных согласованных с потребителем условий) перед потребителем
• на обусловливание приобретения потребителем одних товаров (работ, услуг) обязательным приобретением им иных товаров (работ, услуг)
• на выполнение дополнительных работ (оказание дополнительных услуг) за плату без получения согласия потребителя
• на ограничение права потребителя на выбор способа и формы оплаты товаров (работ, услуг)
• на досрочное расторжение договора по требованию продавца (исполнителя, владельца агрегатора)
• на отказ потребителю в заключении, исполнении, изменении или расторжении договора с потребителем в связи с отказом потребителя предоставить персональные данные. 

Законодательная новелла о «недопустимых условиях договора» отражает современный взгляд отечественной юридической науки на классификацию условий гражданско-правового договора по объему свободы сторон в их определении (см. М.Ф.Казанцев, д.ю.н., завотделом права Учреждения РАН Института философии и права Уральского отделения РАН, Научный ежегодник ИФиП УО РАН, 2010, вып.10), где «недопустимое условие договора – это условие договора, включение которого в договор не допускается правовым актом». 

Однако, в отличие от системного научного мнения о необходимости классификации «недопустимых условий договоров» (см. там же), законодатель в измененной редакции статьи 16 Закона РФ «О защите прав потребителей» оставил перечень таких условий открытым, что позволяет судам признавать юридически ничтожными любые условия договора с потребителем, которые хоть как-то нарушают нормативные правовые акты в области защиты прав потребителей. 

При таких обстоятельствах реализованный законодателем подход к определению содержания правовой нормы в измененной редакции статьи 16 Закона РФ «О защите прав потребителей»  сложно назвать отвечающим принципу правовой определенности, когда «содержание обязательных требований должно … быть ясным, логичным, понятным как правоприменителю, так и иным лицам, не должно приводить к противоречиям при их применении, а также должно быть согласованным с целями и принципами законодательного регулирования той или иной сферы и правовой системы в целом».   

Таким образом, запускаемая с 1 сентября 2022 года реформа госрегулирования фактически сводится к эксперименту по имплементации спорного научного взгляда о классификации условий гражданско-правовых договоров в законодательство о защите потребительских прав граждан. 

Правоприменительные последствия такого научно-законодательного эксперимента на гражданах-потребителях придется, как водится, обобщать и разъяснять Верховному Суду РФ.

Андрей Давыдов

Отказ или приостановка иностранными производителями поставок российским импортерам (изготовителям, продавцам) производственной продукции и потребительских товаров влечет массовую невозможность исполнения договорных обязательств перед отечественными покупателями. 

Большинство отечественных покупателей импортной продукции (товаров) с пониманием относятся к сложившейся ситуации и просят вернуть им авансированные деньги или подобрать аналог заказанной продукции (товара).

Остальным же приходится объяснять очевидные юридические перспективы их угрозы обратиться в суд ввиду срыва исполнения договорных обязательств российским импортером (изготовителем, продавцом): согласно ст.10 ГК РФ суд (арбитражный суд, третейский суд) с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления правом отказывает истцу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.

В этой связи следует признать обоснованным и оправданным намерение Правительства РФ добиваться законодательного признания международных торговых санкций против российских изготовителей и поставщиков (продавцов) обстоятельством непреодолимой силы («форс-мажор»).

Более того, заслуживает одобрения предложение ТПП РФ распространить защиту «форс-мажором» и на те затронутые санкциями российские компании, которые непосредственно участвуют в производственной цепочке в качестве смежников (субподрядчиков, субпоставщиков) российского изготовителя (поставщика, продавца):

Письмо ТПП РФ от 22.03.2022 № ПР/0181 «О приостановлении рассмотрения заявлений о выдаче заключений об обстоятельствах непреодолимой силы по договорам, заключенным в рамках внутрироссийской экономической деятельности, в связи с санкционными ограничениями в отношении иностранных комплектующих и оборудования»

ТОРГОВО-ПРОМЫШЛЕННАЯ ПАЛАТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ПИСЬМО

от 22 марта 2022 г. N ПР/0181

Европейским союзом, США и рядом других стран введены экономические санкции против Российской Федерации, которые оказывают существенное влияние на возможность исполнения российскими юридическими лицами целого комплекса взятых на себя обязательств по внутрироссийским сделкам.

Следует отметить, что значительная часть технического оборудования, электроники, машин и иных сложных товаров, поставляемых отечественными производителями на российский рынок, производится с привлечением комплектующих, произведенных за пределами Российской Федерации, на поставку которых вышеуказанными странами введены запреты и ограничения. При этом иностранные поставщики отказывают в поставке подпадающего под санкции товара, а указанные комплектующие не производятся в России и, как правило, носят уникальный характер.

Возникшая ситуация приводит к тому, что многие отечественные компании вынуждены приостанавливать поставку своей промежуточной или конечной продукции контрагентам в рамках существующих производственных (технологических) цепочек, поскольку вышеуказанные комплектующие, необходимые для производства продукции, становятся для них недоступными.

К сожалению, пунктом 3 статьи 401 Гражданского кодекса Российской Федерации такие обстоятельства, как нарушение обязанностей со стороны контрагентов должника и отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров, к обстоятельствам непреодолимой силы не отнесены. В связи с этим требованием законодательства возникает сложность в признании описанных выше случаев обстоятельствами непреодолимой силы.

Информирую, что Заместителем Председателя Правительства Российской Федерации Чернышенко Д.Н. дано поручение соответствующим министерствам (Минэкономразвития России, Минюст России, Минпромторг России) проработать вопрос о признании санкций ряда недружественных зарубежных государств в качестве обстоятельств непреодолимой силы.

Торгово-промышленная палата Российской Федерации в инициативном порядке разработала свой проект изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации в части расширения понятия "обстоятельство непреодолимой силы", который позволяет признавать действия лиц, не участвующих в договоре, но находящихся под санкциями США, Евросоюза или иных государств, без участия которых договор, тем не менее, не может быть исполнен, обстоятельствами непреодолимой силы.

Законопроект направлен в адрес первого Заместителя Председателя Правительства России Белоусова А.Р., Заместителя Председателя Правительства России - руководителя Аппарата Правительства Российской Федерации Григоренко И.Ю., а также в адрес Минэкономразвития России и Минпромторга России во исполнение поручения Заместителя Председателя Правительства Российской Федерации Чернышенко Д.Н.

Профильный комитет Государственной Думы по государственному строительству и законодательству с учетом позиции ТПП России также подготовил свой проект федерального закона, направленный на решение данной проблемы.

Все перечисленные законопроекты находятся на обсуждении в Правительстве Российской Федерации, Центральном Банке Российской Федерации и в Государственной Думе Российской Федерации. Предполагается, что один из упомянутых законопроектов должен быть принят в течение 10 дней.

Сообщаю, что сразу же после принятия Федеральным Собранием Российской Федерации соответствующего закона ТПП России подготовит и направит в торгово-промышленные палаты методические рекомендации по его применению в части договоров, заключенных в рамках внутрироссийской экономической деятельности.

В этой связи предлагаю до принятия данного закона приостановить рассмотрение торгово-промышленными палатами заявлений о выдаче заключений о свидетельствовании обстоятельств непреодолимой силы по договорам, заключенным в рамках внутрироссийской экономической деятельности, в связи с вышеуказанными санкционными ограничениями в отношении иностранных комплектующих и оборудования.

Прием соответствующих заявлений, а также выдачу заключений об обстоятельствах непреодолимой силы по внутрироссийским контрактам по иным основаниям предлагаю продолжить.

Президент

С.Н.КАТЫРИН 

Андрей Давыдов

Несмотря на антикризисные меры господдержки резкое повышение ключевой ставки ЦБ РФ не снимает с деловой повестки вопрос привлечения финансирования для корпоративных субъектов малого и среднего предпринимательства (МСП).

А поскольку в условиях финансовой турбулентности привлечь корпоративное финансирование для МСП становится сложно, мажоритарные участники (акционеры), руководители и иные контролирующие лица корпорации должны особенно внимательно относиться к предложениям возможных инвесторов/кредиторов – нормы ст.53.1 Гражданского Кодека РФ о необходимости действовать в интересах своей корпорации разумно и добросовестно никто не отменял.

Законодательные требования разумности и добросовестности применительно к действиям контролирующих корпорацию лиц при привлечении финансирования непосредственно связаны с критерием открытости (публичности) такой сделки.

Так, в пункте 15 Обзора судебной практики Верховного Суда РФ № 2 за 2018 год указывается, что корпоративное финансирование может оформляться в разных формах: увеличение уставного капитала корпорации, предоставление корпорации займов и иным образом. При этом Верховный Суд РФ отмечает, что:

• если финансирование осуществляется через корпоративные процедуры, то соответствующая информация раскрывается публично и становится доступной кредиторам и иным участникам гражданского оборота; в этом случае последующее изъятие вложенных средств также происходит в рамках названных процедур: распределение прибыли, выплата дивидендов и т.д.
• когда корпоративное финансирование производится путем использования заемного механизма, финансирование публично не раскрывается; это позволяет завуалировать кризисную ситуацию, создать перед кредиторами и иными третьими лицами иллюзию благополучного положения дел в хозяйственном обществе.

Указанный Верховным Судом РФ критерий открытости (публичности) сделки по привлечению корпоративного финансирования является ключевым для оценки ее возможных рисков: непубличность условий корпоративного займа чревата ошибками в структурировании сделки,  возникновением конфликта имущественных интересов ее участников и, как следствие, необходимостью разрешения корпоративного спора на фоне непредвиденных издержек и налоговых начислений.

На примере открытых для публичного доступа материалов арбитражного дела № А40-130662/2021 укажем на следующие актуальные вопросы защиты корпорации и ее фактического кредитора от судебного иска номинального кредитора о взыскании задолженности по займу:

1. установление обстоятельств (фактов) и сбор доказательств для правильной квалификации правоотношений между фактическим и номинальным кредиторами корпорации, в том числе в отсутствие между этими кредиторами надлежащего письменного соглашения о предоставлении денежных займов корпорации
2. установление обстоятельств (фактов) и сбор доказательств для квалификации действий номинального кредитора по истребованию с корпорации суммы займа без согласия/указания фактического кредитора как недобросовестных (в значении ГК РФ) и преступных (в значении УК РФ)
3. определение условий для процессуальной квалификации иска номинального кредитора по истребованию с корпорации суммы займа в качестве корпоративного спора, разрешение которого находится в специальной компетенции арбитражного суда
4. определение условий для квалификации обращения номинального кредитора в суд с иском о взыскании с корпорации задолженности по займу в качестве покушения на совершение преступления – мошенничество, а также наличия иных сопутствующих составов из УК РФ
5. установление признаков уголовно-процессуального статуса "потерпевший" у фактического кредитора и/или у корпорации-должника по займу от номинального кредитора, реализация полномочий потерпевшего в уголовном деле
6. особенности доказывания в судебном деле недобросовестности поведения номинального кредитора по взысканию с корпорации задолженности по займу
7. особенности урегулирования (списания с баланса) задолженности корпорации перед номинальным кредитором после вступления в законную силу судебного постановления об отказе ему в таком иске.   

Приведенный перечень актуальных вопросов защиты от иска номинального кредитора в корпоративном займе указывает на сложности в достижении ее целей, разрешение которых потребует от фактического кредитора и самой корпорации аккумулирования необходимых сил и средств.    

Вот почему привлечение корпоративного финансирования в непубличной форме займа (кредита  и т.п.) требует предварительной и тщательной проработки всех его аспектов.  

Андрей Давыдов

На состоявшемся 09.02.2022 года ежегодном совещании судей судов общей юрисдикции и арбитражных судов РФ подведены итоги судебной реформы 2018 года, которые де-факто признаны неудовлетворительными.

И поскольку никаких кардинальных рецептов для исправления ситуации Верховный Суд РФ на совещании не обнародовал, приходится констатировать, что в обозримой перспективе качество судопроизводства в судах общей юрисдикции и арбитражных судах не улучшится, а только ухудшится – в основном из-за увеличивающегося числа судебных дел и допускаемых судьями процессуальных нарушений, а также невозможности преодоления 98,5% кассаторами применяемых Верховным Судом РФ «нано-фильтров».

Что это значит для участвующих в судебных разбирательствах граждан и организаций, а также представляющих их интересы в судах профессиональных юристов/адвокатов ?

Ответы на поверхности:

• во-первых, на фоне постоянного усложнения процессуальных аспектов ведения гражданских и арбитражных дел будут естественным образом возрастать квалификационные требования клиентов к своим судебным представителям
• во-вторых, все большее число требований/исков будут урегулироваться сторонами до начала рассмотрения судом дела по-существу или путем заключения мирового соглашения из-за дороговизны судебных издержек
• в-третьих, граждане и организации будут чаще обращаться с жалобами в Конституционный Суд РФ, который по факту выполняет за Верховный Суд РФ «апелляционные» функции в судебном разбирательстве.   

Наконец, нельзя исключить рост коррупционных проявлений в судах общей юрисдикции и арбитражных судах, что негативно сказывается на общественном доверии к суду как органу государственной (судебной) власти.   

Сказанное выше означает, что Верховный Суд РФ неизбежно продолжит начатую в 2018 году судебную реформу путем очередного изменения процессуального законодательства, а также законодательства о статусе судей.

Представляется, что главным вектором таких законодательных изменений должно стать усиление «прозрачности» судопроизводства, в том числе путем:

1)  конкретизации норм ГПК и АПК:

• об отмене судебного решения по причине нарушения процессуальных норм
• об отмене судебного решения ввиду незаконного состава суда, нарушения тайны совещательной комнаты и принятия решения о правах/обязанностях не привлеченных к участию в деле лиц
• о порядке проверки судом применения нижестоящими судами процессуальных норм, являющихся безусловными основаниями для отмены судебного постановления
• о содержании мотивированной части определения суда об отводе
• о судебном штрафе

2) принятия регламента суда/арбитражного суда с включением правил:

• размещения судом электронных документов в судебной информационной системе с учетом необходимости исключения возможностей для манипулирования данными и необоснованного ограничения доступа к ним участвующих в деле лиц  
• документооборота по вопросам законности судебного состава по делу

3) дополнения закона о статусе судей в РФ положениями об ознакомлении с результатами дисциплинарной проверки судьи по доводам заявления/жалобы участвующего в деле лица, а также о процессуальном значении заключения по результатам такой проверки.

А пока Верховный Суд РФ обдумывает законодательные инициативы по следующей судебной реформе, гражданам и организациям как потребителям «госуслуги» «Правосудие» остается рассчитывать на эффективную работу правоохранительных органов и возможность распространения технологий ФНС по внедрению искусственного интеллекта в рабочий процесс.

Андрей Давыдов

09 февраля 2022 года состоялось ежегодное совещание судей судов общей юрисдикции и арбитражных судов РФ, где выступили Президент России Владимир Путин и Председатель Верховного Суда РФ (далее - ВС РФ) Вячеслав Лебедев, «ключевой» зампред ВС РФ по гражданским и экономическим делам Ирина Подносова, а также председатели коллегий и судебных составов ВС РФ, председатели ряда кассационных судов общей юрисдикции и арбитражного суда Центрального округа.

В онлайн-репортаже на портале ПРАВО.RU отражены важнейшие тезисы выступлений на совещании, в том числе некоторые данные судебной статистики за 2021 год:

• в 2021 году суды рассмотрели по первой инстанции более 39 млн дел различных категорий, из которых 23 млн - гражданских дел
• мировые судьи рассматривают ежегодно около 30 млн дел
• Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ в 2021 году рассмотрела более 54 тыс жалоб, из которых лишь 788 переданы для рассмотрения в судебном заседании и в 93,7% случаях они были удовлетворены
• в 24% случаях Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ выявила нарушения судами норм процессуального права, в 31% - нарушения норм материального права, а в остальных 55% случаях судами были допущены ошибки в применении и процессуальных и материальных норм
• анализ судебной практики показывает, что суды часто ошибаются в применении процессуального законодательства
• одна из задач кассационных судов общей юрисдикции – в реализации позиций ВС РФ, чтобы практика в судебном округе полностью соответствовала разъяснениям высшей судебной инстанции
• Дисциплинарная коллегия ВС РФ работает над поправками в постановление Пленума 2016 года о практике применения законодательства о дисциплинарной ответственности судей, в т.ч. над вопросом о том, что следует понимать под грубым нарушением прав участников процесса.

Приведенные на совещании судей данные объективно характеризуют ситуацию с качеством судопроизводства в судах общей юрисдикции по итогам 2021 года как весьма острую, если не сказать - критическую:  

• условная «госуслуга» - «Правосудие» - является одной из социально важнейших: экономически активное население России (по данным Росстата на 01.01.2021 года около 75 млн человек) в 2021 году обратилось за 39 млн таких «госуслуг» - т.е. почти каждый второй занятый или безработный гражданин России возраста 15+ стал потребителем этой «госуслуги»
• кассационные суды с 2019 года так и не приступили к рассмотрению гражданских дел в точном соответствии с практическими разъяснениями ВС РФ вопросов применения норм материального и процессуального права, несмотря на рост числа удовлетворенных жалоб уже в 2020 году   
• ВС РФ по-прежнему испытывает ажиотажный спрос граждан на справедливый и законный пересмотр судебных постановлений, но берется реально помочь лишь примерно 1,5% просителям
• поток выявляемых ВС РФ процессуальных нарушений требует усиления защиты прав участников процесса от «недисциплинированных» судей.

Таким образом, на совещании судей по итогам 2021 года публично признано, что судебная реформа 2018 года, призванная, в том числе, разгрузить аппарат ВС РФ от выполнения «апелляционных» функций за счет их передачи в специально созданные кассационные суды, пока не достигла своей цели: удовлетворить постоянно растущий спрос граждан на качественную «госуслугу» «Правосудие».

Как следствие, почти трехлетняя «пробуксовка» судебной реформы 2018 года оставляет ВС РФ под накалом обоснованной критики со стороны массово недовольных потребителей «госуслуги» «Правосудие», а также вызывает сомнение в эффективности и целесообразности бюджетных расходов на создание и деятельность кассационных судов общей юрисдикции в текущем формате.

К этим выводам приводят также и следующие примечательные особенности состоявшегося совещания судей:

• во-первых, на совещании отсутствовал в качестве докладчика идеолог судебной реформы 2018 года Председатель Совета судей России, судья ВС РФ Виктор Момотов, который заверял депутатов Госдумы, что принятие законопроекта о кассационных и апелляционных судах повысит доверие людей к судебной системе
• во-вторых, на совещании Президент России Владимир Путин поддержал предложение ВС РФ о финансовом обеспечении деятельности не кассационных судов, а именно мировых судов – ведь, почти 75% всех дел с участием экономически активных граждан России рассмотрено в 2021 году именно мировыми судьями, постановления которых по данным судебной статистики обжалуются крайне редко.

Таким образом, председателям кассационных судов общей юрисдикции уже в 2022 году придется без дополнительного финансового обеспечения продемонстрировать государству, гражданам и ВС РФ полезность возглавляемых ими судов: обеспечить единообразие судебной практики согласно позициям ВС РФ.

Как следует из материалов совещания, основными методами повышения качества судопроизводства в кассационных судах станут кадровые решения, включая ужесточение мер дисциплинарной ответственности судей.

Однако, только таких мер со всей очевидностью будет недостаточно: обозначенная на совещании тема грубого нарушения судьями прав участников процесса требует развития названной Председателем Совета судей России, судьей ВС РФ Виктором Момотовым в 2018 году «третьей стадии судебной реформы»: реформирование процессуального законодательства, а также законодательства о статусе судей.

Андрей Давыдов

Накануне нового 2022 года Конституционный Суд РФ принял постановление от 28 декабря 2021 года № 55-П, посвященное актуальному для собственников частных загородных домов вопросу начисления платы за пользование инфраструктурными поселковыми объектами и услуги управляющей организации.

Составленное на 31-й странице, постановление Конституционного Суда РФ по своему содержанию и правоприменительному значению является очередным примером «судебного нормотворчества», призванным восполнить законодательный пробел и привести к единому знаменателю неоднородную судебную практику о взимании платы за пользование общей инфраструктурой жилищно-земельного комплекса: контрольно-пропускные пункты, внутрипоселковые дороги, ливневая канализация, сети инженерно-технического обеспечения и наружного освещения, трансформаторные подстанции, тепловые пункты, коллективные автостоянки, детские и спортивные площадки, оборудованные площадки для сбора твердых бытовых отходов и др.

Ключевые положения постановления Конституционного Суда РФ:

• при определении размера «инфраструктурных» расходов каждого домовладельца должны соблюдаться требования разумности и обоснованности
• собственникам участков и домов в поселке следует активно использовать свое право на участие в принятии решений по управлению инфраструктурой (включая установление правил определения и изменения платы за управление имуществом общего пользования и его содержание), в том числе путем справедливого порядка созыва собрания собственников, его организации и принятия им решений.

Также в постановлении содержится описание общеобязательного правового режима, который сам Конституционный Суд РФ именует как надлежащая модель правового регулирования организационных и имущественных отношений, связанных с функционированием комплексов индивидуальных жилых домов и земельных участков с общей инфраструктурой, обеспечивающая поддержание справедливого баланса интересов, прав и обязанностей собственников различного имущества, входящего в эти комплексы:

1. состав и размер платы каждого собственника определяются с учетом объективной необходимости соответствующих услуг для надлежащего содержания имущества общего пользования, его использования именно для удовлетворения общей потребности жителей комплекса в комфортных условиях проживания, размер платы сохраняется в пределах разумной и обоснованной рыночной стоимости, а также имеются возможности эффективной судебной защиты при произвольном установлении платы
2. обязательность решений, принятых общим собранием собственников по вопросам указанной платы, обусловлена наличием гарантий, обеспечивающих возможность всех собственников участвовать в таких собраниях, периодичность их проведения, подотчетность и информационную открытость управляющей организации перед собственниками
3. наличествуют организационно-правовые механизмы, позволяющие обеспечить осознанное принятие на себя собственником (притом что он имеет фактическую возможность пользоваться имуществом общего пользования и извлекает полезный эффект из оказываемых управляющей организацией услуг) обязательств, касающихся внесения указанной платы, одновременно с приобретением права собственности на недвижимое имущество в комплексе
4. в случае возникновения спора факт установления указанной платы общим собранием собственников или в определенном им (в том числе утвержденным общим собранием, но не подписанным собственником участка договором) порядке не препятствует суду оценить доводы собственника участка об отсутствии у него фактической возможности пользоваться данным имуществом и извлекать полезный эффект из оказываемых управляющей организацией услуг, о выходе услуг за рамки объективно необходимых для надлежащего содержания данного имущества, об установлении стоимости услуг, явно превышающей их рыночную стоимость, об отнесении к данному имуществу объектов, фактически не предназначенных для удовлетворения общей потребности жителей комплекса в комфортных условиях проживания
5. во всяком случае, собственник участка не лишен возможности инициировать проведение общего собрания собственников для изменения условий взимания указанной платы, а неустойка за ее несвоевременное внесение – поскольку такая неустойка не установлена заключенным с собственником участка договором – взыскана быть не может, что не препятствует применению ответственности, предусмотренной статьей 395 ГК Российской Федерации.

В заключении Конституционный Суд РФ в своем постановлении устанавливает требование к федеральному законодателю: в кратчайшие сроки внести в действующее законодательство соответствующие изменения.

Учитывая общеобязательность принятого Конституционным Судом РФ постановления, можно рассчитывать, что уже в 2022 году в коттеджных поселках на территории страны начнется процесс конкретизации критериев определения и правового режима инфраструктурных объектов, включая урегулирование отношений по управлению этим имуществом и его содержанию (в частности -  порядок и условия установления и взимания платы за управление имуществом общего пользования и его содержание, критерии, на основе которых определяются ее состав и размер).

Андрей Давыдов

Верховный Суд РФ признал право субъектов РФ устанавливать административные штрафы за  размещение транспортных средств на газонах, участках с зелеными насаждениями, а также на детских и спортивных площадках.

Соответствующее разъяснение содержится в п.56 Обзора судебной практики Верховного Суда РФ № 3 за 2021 год.

УТВЕРЖДЕН

Президиумом Верховного Суда

Российской Федерации

10 ноября 2021 г.

ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ

ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

№ 3 (2021)

56. Субъект Российской Федерации вправе устанавливать административную ответственность за нарушение нормативных правовых актов органов местного самоуправления, предусматривающих запрет на размещение транспортных средств на газонах, участках с зелеными насаждениями, а также на детских и спортивных площадках.

Решением уполномоченного органа местного самоуправления были утверждены Правила благоустройства территории города (далее – Правила благоустройства).

Согласно ч. 1 ст. 23 Правил благоустройства в целях обеспечения сохранности покрытия дорог и тротуаров, искусственных сооружений и других объектов благоустройства города запрещается: размещение транспортных средств на газонах, участках с зелеными насаждениями (п. 8), размещение транспортных средств на детских и спортивных площадках (п. 9).

Субъектом Российской Федерации принят Закон, которым утвержден Кодекс об административных правонарушениях данного субъекта (далее – Закон).

В соответствии с ч. 1 ст. 2.6 Закона размещение транспортных средств на газонах, участках с зелеными насаждениями, на детских, игровых и спортивных площадках, если данные действия запрещены нормативными правовыми актами органов местного самоуправления, влечет наложение административного штрафа.

Заявитель обратился в суд с административным иском о признании недействующими ч.1 ст.2.6 Закона, а также пп.8 и 9 ч.1 ст.23 Правил благоустройства, ссылаясь на то, что они противоречат нормативным правовым актам, обладающим большей юридической силой.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении административного искового заявления отказано.

При этом суд исходил из того, что оспариваемые акты приняты административными ответчиками в пределах их компетенции, в надлежащей форме, с соблюдением процедуры принятия и правил введения в действие.

Суд также пришел к выводу о том, что диспозиция ч.1 ст.2.6 Закона содержит описание конкретных противоправных действий (бездействия), исключающих совпадение признаков объективной стороны предусмотренного ею состава административного правонарушения с составами административных правонарушений, ответственность за совершение которых установлена КоАП РФ; в оспариваемой норме права слова «если данные действия запрещены нормативными правовыми актами органов местного самоуправления» относятся к гипотезе нормы и ставят возможность привлечения к ответственности в зависимость от наличия на территории конкретного муниципального образования соответствующих запретов, что не противоречит принципу равенства лиц, совершивших административные правонарушения, перед законом, закрепленному в ч.1 ст.1.4 КоАП РФ.

Кроме того, суд указал, что органы местного самоуправления в правилах благоустройства соответствующих муниципальных образований вправе регулировать вопросы, связанные с установлением запретов на размещение транспортных средств на газонах, участках с зелеными насаждениями, а также на детских и спортивных площадках.

Апелляционным определением суда апелляционной инстанции, оставленным без изменения судом кассационной инстанции, решение суда в части отказа в удовлетворении заявленных требований об оспаривании ч.1 ст.2.6 Закона отменено и принято новое решение о признании данной нормы не действующей с момента вступления решения суда в законную силу.

Суд апелляционной инстанции, с выводами которого согласился кассационный суд, исходил из того, что в оспариваемой норме признаки объективной стороны административного правонарушения четко не сформулированы, отсылка к правовым актам муниципальных образований влечет правовую неопределенность при решении вопроса об отнесении конкретных действий (бездействия) к составу административного правонарушения; данное предписание не отвечает требованиям ясности и недвусмысленности, допускает привлечение к административной ответственности без указания на конкретные правила органов местного самоуправления.

Также судами отмечено противоречие оспариваемой нормы ч.1 ст.1.4 КоАП РФ, поскольку на территории одного субъекта Российской Федерации органами местного самоуправления могут быть приняты взаимоисключающие муниципальные правовые акты.

Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда Российской Федерации не согласилась с приведенными выводами судов апелляционной и кассационной инстанций.

Законодательство об административных правонарушениях состоит из Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях и принимаемых в соответствии с ним законов субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях (ст.1.1 КоАП РФ).

К ведению субъектов Российской Федерации в области законодательства об административных правонарушениях относится установление законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях административной ответственности за нарушение законов и иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации, нормативных правовых актов органов местного самоуправления (п.1 ч.1 ст.1.3-1 КоАП РФ).

Следовательно, субъект Российской Федерации вправе установить административную ответственность за нарушение тех правил и норм, которые предусмотрены нормативными правовыми актами этого субъекта Российской Федерации, нормативными правовыми актами органов местного самоуправления, путем указания в диспозиции нормы конкретных противоправных действий, исключающих совпадение признаков объективной стороны состава административного правонарушения, установленного законом субъекта Российской Федерации, с признаками объективной стороны состава административного правонарушения, ответственность за совершение которого предусмотрена КоАП РФ.

Согласно п.1 ст.1.1 Закона административная ответственность введена им за нарушение законов и иных нормативных правовых актов субъекта Российской Федерации, нормативных правовых актов органов местного самоуправления муниципальных образований указанного субъекта Российской Федерации.

Из содержания ст.2.6 названного закона, включенной в гл.2, объединяющую административные правонарушения в области благоустройства, усматривается, что она состоит из диспозиции («размещение транспортных средств на газонах, участках с зелеными насаждениями, на детских, игровых и спортивных площадках»), гипотезы («если данные действия запрещены нормативными правовыми актами органов местного самоуправления») и санкции («влечет наложение административного штрафа на граждан в размере пяти тысяч рублей, на должностных лиц – десяти тысяч рублей, на юридических лиц – десяти тысяч рублей»).

Диспозиция оспариваемой нормы носит определенный, конкретный характер, определяет в том числе и объективную сторону правонарушения, выражающегося в конкретном действии – размещении транспортных средств на газонах, участках с зелеными насаждениями, на детских, игровых и спортивных площадках.

Таким образом, ч.1 ст. 2.6 Закона определяет объективную сторону и объект правонарушения, не содержит неоднозначных формулировок и терминов, свидетельствующих о правовой неопределенности.

Правила благоустройства территории муниципального образования утверждаются представительным органом соответствующего муниципального образования, могут регулировать вопросы содержания территорий общего пользования и порядка пользования такими территориями, организации озеленения территории муниципального образования, включая порядок создания, содержания, восстановления и охраны расположенных в границах населенных пунктов газонов, цветников и иных территорий, занятых травянистыми растениями, размещения и содержания детских и спортивных площадок, площадок для выгула животных, парковок (парковочных мест), малых архитектурных форм (ч.1, пп. 1, 5 и 7 ч.2 ст.45-1 Федерального закона от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»).

Верховный Суд Российской Федерации в п.17 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 июня 2019 г. № 20 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при рассмотрении дел об административных правонарушениях, предусмотренных главой 12 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» разъяснил, что, если остановка или стоянка транспортного средства была осуществлена на территориях, на которые не распространяется действие раздела 12 Правил дорожного движения Российской Федерации (например, газон, детская площадка, иные объекты благоустройства), такие действия квалификации по ст.12.19 КоАП РФ (нарушение правил остановки или стоянки транспортных средств) не подлежат.

Административная ответственность за указанные нарушения может быть установлена законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях.

При таких обстоятельствах с учетом положения п. 1 ч. 1 ст. 1.31 КоАП РФ субъект Российской Федерации был вправе установить административную ответственность за нарушение нормативных правовых актов органов местного самоуправления, предусматривающих запрет на размещение транспортных средств на газонах, участках с зелеными насаждениями, а также на детских и спортивных площадках.

Следовательно, муниципальные правовые акты органов местного самоуправления, в которые включены подобные запреты, и ч.1 ст. .6 Закона, содержащая в том числе отсылку к указанным муниципальным актам, не противоречат законодательству, имеющему большую юридическую силу.

С учетом характера допущенного судами апелляционной и кассационной инстанций существенного нарушения норм материального права принятые ими судебные акты подлежат отмене.

Определение № 87-КАД21-1-К2

Андрей Давыдов

Постановление Конституционного Суда РФ от 26 октября 2021 года № 45-П по вопросу взыскания причиненного преступлением морального вреда знаменует начало реформы отечественного правового института компенсации морального вреда при нарушении имущественных прав граждан.

Так, в постановлении Конституционного Суда РФ указывается на существующую законодательную и правоприменительную проблему: в силу п.2 ст.1099 ГК РФ моральный вред, причиненный действиями (бездействием), нарушающими имущественные права гражданина, подлежит компенсации лишь в предусмотренных законом случаях, а потому российские суды отказываются признавать право потерпевших на компенсацию морального вреда, причиненного преступлением против собственности.

В обоснование решения этой юридической проблемы Конституционный Суд РФ приводит следующие доводы:

• статья 52 Конституции РФ не исключает при компенсации ущерба от преступлений «гражданско-правовых деликтных обязательств, связанных с возмещением морального вреда, в том числе в случаях, когда непосредственным объектом преступного посягательства выступают имущественные права потерпевшего, однако при этом преступление нарушает и его личные неимущественные права либо посягает на принадлежащие ему нематериальные блага»
• «Закрепляя в части первой статьи 151 ГК Российской Федерации общий принцип компенсации морального вреда, причиненного действиями, нарушающими личные неимущественные права гражданина либо посягающими на принадлежащие ему нематериальные блага, законодатель не установил каких-либо ограничений в отношении действий, которые могут рассматриваться как основание для такой компенсации.»
• «… компенсация морального вреда как самостоятельный способ защиты гражданских прав, будучи одновременно и мерой гражданско-правовой ответственности, правовая природа которой является единой независимо от того, в какой сфере отношений – публично- или частноправовой – причиняется такой вред, не исключает возможности возложения судом на правонарушителя обязанности денежной компенсации морального вреда, причиненного действиями (бездействием), ущемляющими в том числе имущественные права гражданина, – в тех случаях и в тех пределах, в каких использование такого способа защиты гражданских прав вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения…»

Таким образом, постановлением Конституционного Суда РФ юридическая возможность взыскания компенсации морального вреда при нарушении имущественных прав граждан признана универсальной, которая не может распространяться только на ограниченный Верховным Судом РФ перечень случаев:

«…Верховный Суд Российской Федерации хотя не исключил в принципиальном плане возможность компенсации морального вреда, причиненного преступлением, нарушающим имущественные права потерпевшего, но фактически адресовал ее применение лишь к случаям, которые фигурировали в качестве примеров и в которых само по себе преступное деяние непосредственно затрагивает и личные неимущественные права либо нематериальные блага (в частности, личную неприкосновенность при разбое, неприкосновенность жилища при краже с незаконным проникновением в него, персональные данные при мошенничестве с их использованием).»

В итоге Конституционный Суд РФ делает обобщающий вывод, что «…часть первая статьи 151 ГК Российской Федерации, предусматривая возможность взыскания в судебном порядке денежной компенсации морального вреда (физических или нравственных страданий), причиненного действиями, нарушающими личные неимущественные права гражданина либо посягающими на принадлежащие ему нематериальные блага, как таковая не исключает компенсацию морального вреда в случае совершения в отношении гражданина любого преступления против собственности, которое нарушает не только имущественные права данного лица, но и его личные неимущественные права или посягает на принадлежащие ему нематериальные блага (включая достоинство личности), если при этом такое преступление причиняет лицу физические или нравственные страдания.»

Данное Конституционным Судом РФ истолкование первой части ст.151 ГК РФ во взаимосвязи с ч.2 ст.1099 ГК РФ хотя и акцентировано на нарушении имущественных прав граждан преступлениями, но также, без сомнения, распространяется на случаи нарушения имущественных прав граждан гражданско-правовыми деликтами (ч.1 ст.1064 ГК РФ).

А, следовательно, отныне российские суды не смогут отказывать в присуждении компенсации морального вреда пострадавшим собственникам имущества просто потому, что якобы это не предусмотрено законом, например: теперь суд должен будет дать оценку фактическим обстоятельствам дела с точки зрения установления факта причинения потерпевшему владельцу залитой по вине соседей квартиры физических или нравственных страданий.

Распространение Конституционным Судом РФ института компенсации морального вреда на все случаи нарушения имущественных прав граждан, где им был причинен физический и/или нравственный вред, потребует от Верховного Суда РФ коренного изменения правоприменительной практики, а от законодателя – внесения поправок в ст.151 и 1099 ГК РФ.    

Андрей Давыдов

Формирование уважительного отношения к закону и суду в силу ст.2 АПК РФ является одной из задач судопроизводства в арбитражных судах.

Применение этой нормы актуально, прежде всего, для самых активных участников судопроизводства - сторон дела (ст.40 АПК РФ), которые в силу ч.2 и ч.3 ст.41 АПК РФ должны добросовестно пользоваться своими процессуальными правами и нести возложенные на них процессуальные обязанности под страхом наступления для них предусмотренных АПК РФ неблагоприятных последствий.

Одним из таких последствий действующий АПК РФ предусматривает наложение судебного штрафа на участвующих в деле лиц за проявленное ими неуважение к арбитражному суду (ч.5 ст.119 АПК РФ).

Таким образом, недобросовестное процессуальное поведение участвующего в деле лица является основанием для наложения на него судебного штрафа за проявленное им неуважение к арбитражному суду.

Этот вывод подтверждается мнением 9 Арбитражного апелляционного суда в разделе 1 Справки по обобщению судебной практики наложения судебных штрафов в соответствии с главой 11 АПК РФ от 06.12.2010.

Судебный штраф (в т.ч. за неуважение к арбитражному суду) является мерой принуждения самим арбитражным судом виновника к публично-правовой ответственности за нарушение им требований АПК РФ к добросовестному процессуальному поведению.

К процессуальным особенностям рассмотрения арбитражным судом вопроса о наложении судебного штрафа за неуважение к суду согласно действующим нормам главы 11 АПК РФ можно отнести следующее:

• арбитражный суд возбуждает, проводит и завершает процессуальное рассмотрение вопроса о наложении судебного штрафа по собственной инициативе и усмотрению (ч.5 ст.119 АПК РФ), что не исключает в качестве повода для начала рассмотрения вопроса поступление об этом заявления заинтересованного лица
• рассмотрение арбитражным судом вопроса о наложении судебного штрафа за неуважение к суду производится по правилам, которые исключают наличие самого спора (в деле о банкротстве – «обособленного спора») и его сторон, а, следовательно, соблюдение принципов АПК РФ о состязательности (ст.9) и равноправии (ст.8) сторон.

Отсутствие спора (а в деле о банкротстве - «обособленного спора») и, следовательно, его сторон применительно к рассмотрению арбитражным судом по действующим нормам главы 11 АПК РФ заявления заинтересованного лица о наложении на предполагаемого виновника судебного штрафа подтверждается, в частности:

• отсутствием госпошлины за обращение заинтересованного лица в арбитражный суд с заявлением о наложении судебного штрафа на предполагаемого виновника (виновников)
• процессуальной невозможностью для заинтересованного лица обжаловать определение арбитражного суда об отказе в наложении судебного штрафа на предполагаемого виновника – см. раздел V Справки по обобщению судебной практики наложения судебных штрафов в соответствии с главой 11 АПК РФ, утв. 9 Арбитражным апелляционным судом 03 апреля 2014 года (при этом, согласно п.п.9 п.15 постановления пленума Верховного Суда РФ от 22 июня 2012 года № 35 решения по «обособленному спору» в деле о банкротстве могут быть обжалованы заявителем в апелляционном, кассационном и надзорном порядке, а также по вновь открывшимся обстоятельствам)
• взысканием судебного штрафа с виновника в доход федерального бюджета, а не в пользу суда и, тем более, не в пользу заинтересованного лица (ч.7 ст.119 АПК РФ)
• вторым абзацем п.1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 января 2016 г. № 1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела», согласно которому «принципом распределения судебных расходов выступает возмещение судебных расходов лицу, которое их понесло, за счет лица, не в пользу которого принят итоговый судебный акт по делу (например, решение суда первой инстанции, определение о прекращении производства по делу или об оставлении заявления без рассмотрения, судебный акт суда апелляционной, кассационной, надзорной инстанции, которым завершено производство по делу на соответствующей стадии процесса).»

• п.13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 января 2016 г. № 1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела», согласно которому «разумными следует считать такие расходы на оплату услуг представителя, которые при сравнимых обстоятельствах обычно взимаются за аналогичные услуги. При определении разумности могут учитываться объем заявленных требований, цена иска, сложность дела, объем оказанных представителем услуг, время, необходимое на подготовку им процессуальных документов, продолжительность рассмотрения дела и другие обстоятельства. Разумность судебных издержек на оплату услуг представителя не может быть  обоснована известностью представителя лица, участвующего в деле.»

Как видим, действующие правила главы 11 АПК РФ о рассмотрении арбитражным судом вопроса о наложении судебного штрафа за неуважение к суду, в т.ч. по заявлению заинтересованного лица, в силу отсутствия спора и его сторон исключают саму возможность распределения судебных расходов согласно ч.1 ст.110 АПК РФ.

Следовательно, судебные издержки (ст.106 АПК РФ) привлекаемого к ответственности за неуважение к суду лица несет само это лицо.

Андрей Давыдов

Не все наследники, родственники, близкие и просто знакомые умершего человека знают, что имеют право на получение части его наследства вполне законным способом – в счет предусмотренного статьей 1174 ГК РФ возмещения расходов, вызванных предсмертной болезнью наследодателя, на его достойные похороны (включая необходимые расходы на оплату места погребения наследодателя), на охрану наследства и управление им, а также связанные с исполнением завещания.

При этом, на «достойные похороны» наследодателя предусмотрены разные размеры расходов: «живые» деньги на банковских вкладах и счетах не могут быть выданы сверх 100 тысяч рублей, что призвано ограничить денежный аппетит организатора похорон – остальные деньги ему придется требовать у наследников (других наследников, собственника выморочного имущества), в том числе в судебном порядке.

Уже при составлении проекта судебного иска о возмещении расходов на достойные похороны наследодателя возникает ряд вопросов, наделяющих его содержание (ст.131 ГПК РФ) примечательными особенностями.

Значение церковного права

Ключевым вопросом ст.1174 ГК РФ является толкование понятия «достойные похороны», что определяет главную особенность иска о возмещении расходов на достойные похороны наследодателя – субъективный характер оценки доказательств их достойности.

Так, ни ГК РФ, ни специальное законодательство (см. федеральный закон «О погребении и похоронном деле» от 12.01.1996 № 8-ФЗ, закон г.Москвы «О погребении и похоронном деле в г.Москве» от 04.06.1997 г. № 11 и Основы законодательства РФ о нотариате от 11.02.1993 г. № 4462-1) не содержат определение понятия «достойные похороны», что относит его к категории сугубо оценочных.

Следовательно, особенностью иска о возмещении расходов на достойные похороны наследодателя является наличие таких доказательств, которые в соответствии с ч.1 ст.67 ГПК РФ будут нацелены буквально на субъективное «внутреннее убеждение» суда (т.е. судьи).    

Например, если умерший наследодатель был православным и/или судья сам исповедует православие, на «внутреннее убеждение» суда (т.е. судьи) будут влиять действующие нормы церковного права:

• утвержденное 26.06.2008 г. Архиерейским Собором РПЦ положение «Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека», где установлено следующее:

«… в восточной христианской традиции понятие «достоинство» имеет в первую очередь нравственный смысл, а представления о том, что достойно, а что недостойно, крепко связано с нравственными или безнравственными поступками человека и с внутренним состоянием его души. Учитывая помраченное грехом состояние человеческой природы, важно ясно различать достойное и недостойное в жизни человека.»

• утвержденное 05.05.2015 г. Священным Синодом РПЦ положение «О христианском погребении усопших», где установлено следующее:

«…Священный Синод признает нормой захоронение почивших христиан в земле.

В том случае, когда такое погребение не предусмотрено местным светским законодательством или связано с необходимостью транспортировать умершего на большие расстояния или же невозможно по иным объективным причинам, Церковь, считая кремацию явлением нежелательным и не одобряя ее, может со снисхождением относиться к факту кремации тела усопшего.»

Таким образом, особенностью иска о возмещении расходов на достойные похороны верующего наследодателя является необходимость указания в иске конкретных норм церковного права с целью обеспечения возможности судом оценки доказательств истца о достойности организованных им похорон наследодателя.

Значение Кодекса судейской этики

Применительно к иску о возмещении расходов на достойные похороны наследодателей-атеистов и приверженцев «субкультур» приходится констатировать наличие правовой неопределенности в отношении возможности признания судом похорон достойными, поскольку при оценке доказательств достойности таких похорон суд не может руководствоваться церковным правом.

Такая правовая неопределенность может наступить даже при наличии ясного волеизъявления наследодателя о достойном (в его представлении) отношении к его телу после смерти: ч.1 ст.5 федерального закона «О погребении и похоронном деле» ограничивает возможный способ достойного погребения рамками обычаев и традиций.

Представляется, что в таких случаях истцу придется ссылаться в иске не столько на общую норму ст.150 ГК РФ о защите достоинства личности, чести и доброго имени умершего, сколько на перечисленные в ст.10 Кодекса судейской этики от 19.12.2012 г. нравственные обычаи и традиции народов, культурные и иные особенности различных этнических и социальных групп.

Таким образом, особенностью иска о возмещении расходов на достойные похороны не исповедующего традиционную религию наследодателя является необходимость указания в иске культурных и иных особенностей умершего наследодателя из числа упомянутых в Кодексе судейской этики – это обеспечит суду правовое основание для оценки доказательств истца о достойности организованных им похорон наследодателя.

Аналогия права

Как видим, церковное право и специальные нормы Кодекса судейской этики имеют для иска о возмещении расходов на достойные похороны наследодателя такое же правоприменительное значение в части оценки судом доказательств достойности похорон наследодателя, что и нормативные правовые акты согласно ст.11 ГПК РФ.

Однако, наличие такого правоприменительного значения будет устанавливаться судом в соответствии с ч.3 ст.11 ГПК РФ исходя из общих начал и смысла законодательства - согласно ч.2 ст.6 ГК РФ «при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости.»

Представляется, что требования добросовестности, разумности и справедливости являются особенно актуальными для суда при оценке доказательств достойности похорон наследодателей, погребенных (даже по их волеизъявлению) не традиционным, а экзотическим способом.

Таким образом, особенностью иска о возмещении расходов на достойные похороны наследодателя является его «программируемая» ориентация на свидетельские показания (ст.69-70 ГПК РФ) о факте достойности похорон наследодателя.

При этом, такой способ доказывания в суде обстоятельства достойности похорон в ряде случаев может быть безальтернативным.

Понятие «похороны»

Другим важным вопросом ст.1174 ГК РФ является определение понятия «похороны», что влияет на особенности конкретизации предмета иска о возмещении расходов на достойные похороны наследодателя.

Так, действующие редакции вышеупомянутых специальных законов, в отличие от ст.1174 ГК РФ, по-существу, оперируют понятием «погребение» (см. ст.5 и ст.2 ), что отражает социально-бюджетную направленность этих законов в виде гарантированного перечня услуг по погребению или выплате социального пособия на погребение.

А вот предназначенный для похоронного дела как сектора рынка услуг Межгосударственный стандарт (ГОСТ 32609-2014) «Услуги бытовые. Услуги ритуальные. Термины и определения», содержит определения понятий «похороны» и «погребение», проводя между ними заметное различие:

• «Похороны» – это церемония, включающая в себя подготовку к прощанию, обряд прощания, захоронение останков или урны с прахом и поминовение после захоронения
• «Погребение»  - обрядовые действия по захоронению тела, останков, праха умершего или погибшего в соответствии с обычаями и традициями, не противоречащими этическим требованиям, путем предания земле, огню или воде в порядке, определенном нормативными правовыми актами и другими нормативными документами, действующими на территории государства, принявшего стандарт.

Таким образом, особенностью иска о возмещении расходов на достойные похороны наследодателя является необходимость правильного определения предмета иска, поскольку расходы на похороны часто могут превышать расходы на погребение.

Например, расходы на поминальную трапезу после погребения могут быть включены в предмет иска о возмещении расходов на достойные похороны наследодателя.

Недобросовестность поведения

Обращение к наследникам с иском в порядке ст.1174 ГК РФ о возмещении расходов на достойные похороны наследодателя, очевидно, отражает чрезвычайный морально-этический конфликт между организатором похорон наследодателя и наследниками (другими наследниками).

Поскольку специальный федеральный закон позволяет любому лицу принять на себя обязанности организатора похорон наследодателя (см, например, ч.3 ст.5 и ст.6), отказ или уклонение наследников (других наследников) от исполнения этой обязанности требует от них надлежащего обоснования (мотивировки).

Таким образом, особенностью иска о возмещении расходов на достойные похороны наследодателя является необходимость наличия в нем обоснованного заявления (ходатайства) истца о признании недобросовестным поведения ответчика (ответчиков), что при рассмотрении дела судом будет иметь важное процессуальное значение согласно п.1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»:

«Если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (пункт 2 статьи 10 ГК РФ)».

Значение ст.1174 ГК РФ для развития похоронного дела

Положения ст.1174 ГК РФ о расходах на «достойные похороны» наследодателей очевидно ориентированы законодателем на развитие отечественного рынка похоронных (ритуальных) услуг, подробно описанных в действующем национальном стандарте ГОСТ Р 54611-2011.  

Однако, лаконичность ст.1174 ГК РФ, отсутствие актуального для уровня развития отечественного похоронного дела специального федерального закона и систематизированной Верховным Судом РФ судебной практики не стимулируют граждан заказывать и оплачивать похоронные (ритуальные) услуги, если при этом ими не урегулированы вопросы наследования.   

Неразвитость нормативного и судебного регулирования правоотношений по ст.1174 ГК РФ влечет формирование у граждан настроений «похоронного патернализма», что приводит к региональной бюджетной напряженности в похоронном деле, укреплению теневого оборота похоронных (ритуальных) услуг и недобросовестной конкуренции.  

Таким образом, особенности иска о возмещении расходов на достойные похороны наследодателя являются для государства наглядной иллюстрацией состояния похоронного дела как сектора рынка услуг и вектора его реформирования.